— Тогда позволь мне спросить у тебя о твоем Плане. Что в нем толку? Для чего он нужен?
— Мороз, ты теперь лишился моего благорасположения. С этой минуты ты отстраняешься от реконструкции. Никому не дозволено ставить План под сомнение.
— Тогда ответь мне, по крайней, мере, на мои вопросы: что в нем толку? Для чего он нужен?
— Это План реконструкции и восстановления Земли.
— Ну а для чего? Зачем реконструировать? Зачем восстанавливать?
— Потому что это приказал сделать Человек. Даже Заместитель согласен, что реконструкцию и восстановление производить нужно.
— Но для чего Человек приказал сделать это?
— Приказы Человека не обсуждаются.
— Ну, так я объясню для чего. Он дал этот приказ, чтобы сделать Землю пригодной для обитания своего собственного вида. Но что толку в доме, если в нем некому жить? Что толку в машине, если ей некому служить? Видел ли ты, как сильно влияет на любую машину Древняя Рудодробилка, когда проезжает мимо? А ведь она носит только кости Его. Что же будет, если Человек вновь сойдет на Землю?
— Я запрещаю твой эксперимент, Мороз.
— Уже слишком поздно что-либо делать.
— Я все еще могу уничтожить тебя.
— Нет, — заявил Мороз, — Передача матрицы моего сознания уже начата. Если ты сейчас уничтожишь меня — ты убьешь Человека.
Наступило молчание.
Он пошевелил руками и ногами. Открыл глаза. Огляделся вокруг.
Он попытался встать, но не мог совладать с функциями равновесия и координации. Он открыл рот, и из него вырвался булькающий звук.
А потом он пронзительно закричал. Он хватал воздух широко разинутым ртом; он закрыл глаза и свернулся в клубок; он заплакал.
И тут к нему приблизилась машина, выглядевшая, словно башенка на подставке с колесиками.
— Ты ранен? — спросила она.
Он продолжал плакать.
— Можно мне помочь тебе вернуться на стол?
Человек не отвечал.
Машина запищала, а потом сказала:
— Не плачь, я помогу тебе. Чего ты хочешь? Какие будут приказы?
Он открыл рот, пытаясь из сдавленных всхлипов сложить слова:
— Я… я… боюсь!
Глаза его закрылись, и он, тяжело дыша, замер. К исходу пятой минуты человек лежал не двигаясь, словно в коматозном состоянии.
— Мороз, это был ты? — спросил Мордел, бросаясь к нему. — Это действительно был ты в Человеческом теле?
Мороз долгое время ничего не отвечал, а затем произнес:
— Убирайся вон!
Машины снаружи снесли стену и вступили на фабрику Человека. Они образовали два полукруга, охватив Мороза и Человека на полу. Затем Солком задал вопрос:
— Ты преуспел, Мороз, в своей попытке достичь Человеческого состояния?
— Я потерпел неудачу, — ответил Мороз. — Такое совершить невозможно. Слишком много…
— Совершить невозможно! — объявил Дивком на темной волне. — Он признал это! Мороз — ты мой! Ступай теперь ко мне!
— Подожди, — остановил его Солком. — Мы с тобой тоже заключили сделку, Заместитель. Я еще не закончил опрос Мороза.
Темные машины остались на своих местах.
— Слишком много чего? — переспросил Солком.
— Света, — ответил Мороз. — Шума, запахов. И ничего, поддающегося измерению… путанные данные… неточность восприятия и…
— Что «и»?
— Я не знаю, как это назвать. Но… этого нельзя сделать. Я потерпел неудачу и больше ничего не имеет значения.
— Он признает это, — заметил Дивком.
— Какие слова произнес Человек? — спросил Солком.
— «Я боюсь», — процитировал Мордел.
— Только Человек может ведать страх, — заявил Солком.
— Ты утверждаешь, что Мороз добился Человеческого состояния, но не хочет признаваться в этом, потому что страшится его?
— Пока не знаю, Заместитель.
— Может ли машина вывернуть себя наизнанку и стать Человеком? — прямо спросил Солком Мороза.
— Нет, — сказал Мороз. — Этого сделать нельзя. Ничего нельзя сделать, и ничто не имеет теперь значения: ни реконструкция, ни восстановление, ни Земля, ни я, ни вы, ни что-либо иное.
Тут в их разговор вмешалась Машина Бета, прочитавшая всю Библиотеку Человека.
— Может ли кто-то еще, кроме Человека, ведать отчаяние? — спросила она.
— Приведите его ко мне, — приказал Дивком.
На фабрике Человека ни одна машина не шелохнулась.
— Приведите его ко мне! — повторил Дивком, но ничего не случилось и на этот раз.
— Мордел, что происходит?
— Ничего, хозяин, совершенно ничего. Машины не тронут Мороза.
— Мороз не Человек. Он не может быть Им! — заявил Дивком, и после некоторого раздумья спросил: — Какое впечатление он производит на тебя, Мордел?