— Ну, хорошо, убедил, — согласился Сергей. — Впрочем, это моя забота!.. Пароль будет для всех единый: "Салют". Мой личный пароль — "Сокол", а твой — "Беркут".
— Как быть с названием космолета, выбитом на внешней обшивке? И с картами Галактики, календарями?
— Спрячем в сейфе, закроем электронным кодом. Ключ кода — "13".
—. Понятно, — сказал Ыхлас. — Что ж, за дело?
…Спустя двенадцать часов космолет вышел на стационарную орбиту планетки. Объект был чуть меньше Луны. Корабль маневрировал, переходя на все более низкие орбиты.
Вдруг Ыхлас засомневался:
— Послушай, Сергей! Нет тут никаких братьев по разуму. Кроме, возможно, микроорганизмов. Ты сам сидишь, условий для разумной жизни никаких: она вся покрыта льдами.
И действительно, всюду куда Сергей наводил объектив рефрактора, торчали одни торосы — будто иглы гигантского ежа. Громадные ледяные колонны — высотой до двести метров — стояли плотно, как бы опираясь друг на друга. На планетке не просматривалось даже квадратного метра ровной площади. Некуда было посадить космолет.
Так пошли первые сутки на орбите. Вскоре обшивка корабля стала покрываться толстенной коркой льда. Первым заметил это Ыхлас.
— Ты видишь, Сергей? — тревожно спросил он. — Надо срочно отрываться от планеты.
— Да, — уныло протянул командир и включил систему маневрирования.
Космолет медленно отдалился от Объекта. Корка льда на обшивке пока сохранялась.
— Вот тебе и непредвиденный расход топлива, которого у нас отнюдь не бездонная бочка, — вслух думал Сергей. — Если эта ледяная корка не чистая аш-два-о, то беда неминуема. Да, да! Если не чистая вода, а смесь каких-то нерастворимых, не тающих от солнечного нагрева компонентов, то я не представляю, чем кончится дело. Придется тебе, Ыхлас, вылезать в открытый космос и скоблить псевдолед обыкновенной наждачной бумагой.
— Опять неуместный юмор, — досадливо сказал Ыхлас.
— Но кому могло придти в голову, что произойдет именно это? — продолжал Сергей, делая вид, что не слышал слов друга.
— Надо взять курс на спутник планетки, — предложил штурман. — Он похож на Землю. Может быть, там удастся избавиться от корки естественным путем? Зачем переводить впустую тонны наждака?
Сергей улыбнулся, оценив ответную шутку, но выразил опасение:
— А сможет ли космолет стряхнуть дополнительную массу?
— Надеюсь на это, — ответил Ыхлас. — Возможно, спутник обладает запасами внутреннего тепла. Иначе не сверкал бы он такими разными цветами.
— Ладно, уговорил, — согласился Сергей. — Перевожу космолет на ручное управление. Это будет надежнее! Иди в "Пулково" и следи за Зеленой точкой.
В первые секунды, когда вернулось сознание, Ыхлас ощущал только нечеловеческую боль во всем теле. Казалось, все тело у него затвердело, как ледышка. А рот наполнен каким-то противным на вкус сплавом. Ыхлас попытался раскрыть глаза, но из этого ничего не вышло: ресницы пристыли друг к другу и не разлеплялись. Где-то под рукой словно журчал быстрый родник. Ыхлас даже не удивился — откуда взяться на корабле роднику, а напротив, обрадовался. Он с трудом повернулся на бок, черпнул ладонью прозрачной воды и поднес к губам. Едва иссохшие уста дотянулись до ладони, как пальцы у Ыхласа задрожали — и вода вытекла. Затем он услышал плеск большой волны, шум весеннего дождя. Машинально втянул в себя влажный чистый воздух, и ему стало чуть легче. Но в следующий миг в груди возникла нестерпимая боль. Ыхлас вновь потерял сознание. Когда он очнулся во второй раз, то услышал, как чьи-то тихие голоса говорили совсем близко:
— Вах! Такой короткой оказалась жизнь у моего бедного мальчика!.. Но что поделаешь? Какая сила способна бороться против смерти?
Ыхлас с испугом и изумлением признал голос матери.
— Да, верно ты сказала, Хурма. От смерти никому нет спасения, — подтвердил незнакомый собеседник матери.
Словно сильный заряд электротока пронизал оцепеневшее тело. Ыхлас корчился, раскрывал рот, но не мог выдавить ни одного словечка, дабы успокоить мать. "Уму непостижимо!.. — кричал он беззвучно. — Я еще жив, а меня оплакивает мать. Разве это возможно?!" Снова силился сказать ей слова утешения и ничего не получалось.
Внезапно заморосил холодный дождь. Издалека донесся тоскующий крик журавля. Он летел высоко-высоко в чужом, незнакомом небе и звал кого-то: "Кырруз! Кырруз!..". Еще через минуту Ыхласу показалось, что в кабину к нему кто-то вошел, ибо прозвучал сигнал сторожевого робота. "Сергей?.." — мысленно окликнул Ыхлас. Снова губы и язык не послушались его.