Слышал ее и Байрам И теперь с большим интересом смотрел на Непеса-ага, помимо своей воли оказавшегося в центре внимания.
Внимательно присмотревшись к старику, Байрам увидел у него за спиной мешок, из дыры которого торчал носок кирзового сапога. Байрам подумал, что слухи о том, что Непес-ага свихнулся, не лишены основания.
Испугавшись, что старик проторчит тут до полуночи, он решил продолжать работать — показать, что очень занят. И тут же чуть не упал, потому что сапоги его глубоко погрузились в тяжелую жижу, и одна нога Байрама выдернулась из сапога. Парень стоял, опираясь на лопату, с трудом удерживая равновесие, поджав босую ногу, как аист, а из глины угрожающе торчало голенище.
— Что за напасть такая, — пробормотал Непес-ага. — Куда бы я ни пришел, везде сапоги…
Байрам, справившись наконец со своей незадачей, обернулся к старику, но того уже не обнаружил. В недоумении пожал он плечами и вновь принялся за работу.
Хатам-ага сидел на веранде и связывал куски веревок. Он встретил приятеля сдержаннее обычного. Занятия своего не прервал, только поприветствовал гостя, ничем не выказывая интереса к пришедшему.
Непес-ага вынужден был первым начать разговор.
— Вот пришлось самому прийти, дабы ты проведал меня. Тебя ведь не дождешься. Умри я, ты и не заметишь. Хорошо же ты ко мне относишься!
— Нужны мы смерти, как бы не так, — неприязненно, словно они были в ссоре, ответил Хатам-ага.
Непес-ага привык к странностям старого нелюдима, поэтому не обиделся на его тон.
— Разве мы с тобой не люди? — примирительна улыбнулся он.
— Люди-то люди, спору нет. Но смерть выбирает хороших людей. Мы ей не нужны. — И, помолчав, он добавил: — Азраил не дурак, он силы попусту не тратит.
— Может, ты и прав, но что-то я не видел ни одного плохого человека, избежавшего смерти или прожившего очень долго — тысячу лет, например. Может, ты видел?
— А губа у тебя не дура, — засмеялся Хатам-ага. — Тысячу лет хочешь прожить. Ты, конечно, хитрец, но и аллах не так уж глуп, и ангелы его тоже.
"Странные шутки, — удивился про себя Непес-ага. — Что это он так недружелюбен сегодня?"
— Ты сними мешок-то со спины, — сказал вдруг Хатам-ага.
И Непес-ага вспомнил, зачем пришел.
— Хорошо ты мне напомнил, — обрадовался он. — Вот это Чепер прислала. Я потому так поздно и пришел, чтобы идти в темноте. Ты же знаешь наш аул…
— Волков бояться, в лес не ходить… — презрительно улыбнулся Хатам-ага. — Зачем скрываться от людей?
Однако кивнул на дверь, мол, пойдем в дом… и неожиданно заговорил о покойном Кервене.
— Хорошим человеком был. Никогда никого не обижал. Его обижали. Я успел с ним рассчитаться и проститься. Слава аллаху, не опоздал.
Непес-ага задумался: "Значит, у каждого в жизни есть какой-то грех. Только люди не затягивают с раскаянием, как я, а успевают покаяться перед умирающим, И отпускаются им грехи их".
— А я вот не успел, — вслух произнес Непес-ага и, с надеждой посмотрев на приятеля, поправился: — Нет, я не смог этого сделать, Хатам.
Хатам-ага, словно не услышав, указал на свободное место в углу:
— Брось мешок вот сюда!
И занялся его содержимым, как бы перестав замечать присутствие Непеса-ага.
— Ого, да тут две пары сапог! Мне не сносить их до конца моей жизни!
Непес-ага обиделся. Он высказал самое сокровенное, а Хатам делает вид, будто ничего не произошло.
— Корова думает о жизни, а мясник о мясе, — горько сказал он.
Хатам-ага аккуратно поставил сапоги в сторонку, потом повернулся, пристально посмотрел на Непеса-ага и спросил:
— Ты что, должен ему был? Но, что делать, — вдруг совсем другим, успокаивающим тоном продолжал он, — это жизнь, в ней без долгов не обходится.
Непес-ага тяжело вздохнул:
— Долг это или нет, я даже не знаю, как назвать, Хатам. Наверное, один аллах знает… Непонятно, в общем, что это.
— Так все же — долг или нет? — серьезно сказал Хатам-ага. — Или какая-то обида между вами была?
Непес-ага посмотрел на сапоги, снова вздохнул и начал:
— Я обманом забрал у него сапоги. Сорок лет назад это было…
Впервые и неожиданно для себя Непес-ага назвал свой поступок обманом, и ему стало страшно. Что скажет сейчас Хатам-ага? И он приготовился покорно встретить его осуждение.
— Значит, ты согрешил в самом начале жизни, а вспомнил об этом только теперь, когда жизнь подошла к концу?
Непес-ага не раз задавался этим вопросом, но ответа не находил и теперь ждал, что скажет еще Хатам-ага.