— А помнишь, Кервен, голодное время? Казалось, что оно никогда не кончится…
Да разве можно его забыть? И как только выжили! Ох, человек многое способен вынести… — Кервен закрыл глаза и вдруг заговорил шепотом: — Знаешь, со вчерашнего дня, как начинаю говорить, голова кружится, — и немного помолчав, он продолжал: — Теперь-то что, всякой еды полно. А ведь мы с тобой, Непес, знали времена, когда и жмых-то был роскошью, когда за миску ячменя или джугары человек готов был отдать все, что имел…
Непес-ага замер. Вот и наступила решительная минута. Но последние слова Кервена будто парализовали его, и он силился произнести слова ответные, долго вынашиваемые где-то в глубине души, но не мог — только беззвучно открывал и закрывал рот.
«Похоже, Кервен того случая не забыл, — лихорадочно соображал Непес-ага. — Тогда почему столько лет молчал? Нет, если бы помнил, то не молчал бы! Все равно бы сказал, дал бы как-то понять… но тогда что означают эти слова про миску ячменя? Как их понять? Как намек, что он, Непес, в то время променял совесть на ячмень? Неспроста Кервен про ячмень вспомнил…»
Размышления Непеса-ага прервал неожиданный приход маленького, толстого доктора, который быстро, без стука, вошел в комнату, поставил свой чемоданчик на стул и, ни к кому не обращаясь, усталым дежурным голосом произнес:
— Всех посторонних прошу выйти.
Непес-ага вскочил и с отчаянием посмотрел на доктора, который невозмутимо открывал чемоданчик. Момент был упущен, тут уж ничего нельзя было поделать. Оставалось только уйти. Он легонько пожал безжизненную желтую руку несчастного Кервена и смущенно произнес:
— Ну, не скучай тут… — и снова собрался с духом. — Вот что! Я хочу съездить в город. Прямо сейчас! Может, надо чего-нибудь, а? — с надеждой спросил он. — Скажи, чего тебе хочется? Я привезу!
По лицу Кервена прошла судорога, он силился что-то сказать и не мог. Разговор с Непесом-ага, как видно, отнял у него последние силы. Но вот губы Кервена зашевелились, и он еле слышно прошептал:
— Мне уже ничего не нужно… Прощай, Непес…
На рассвете следующего дня Кервен скончался.
Покойника, завернутого в бело-желтый саван, бережно положили в могилу, а сверху аккуратно заложили кирпичом.
«Вот и все», — сказал себе Непес-ага и вздохнул.
Двое крепких односельчан, закончив работу, выбрались на поверхность, и с разрешения самого близкого родственника умершего, его младшего брата Амана, каждый из присутствующих бросал в могилу по нескольку горстей земли, а потом вовсю заработали лопаты.
Через минуту-другую покойный Кервен остался на веки вечные под сырым тяжелым песком. Люди, думая о Кервене и представляя свое будущее, тяжело вздыхали. «Хорошим человеком он был», — шептали они.
Непес-ага, стоявший поодаль от могилы, тоже произнес еле слышно: «Хорошим он был человеком» и только тут пришел в себя и подумал о том, что не бросил и горсти земли в могилу Кервена. Он конечно, знал, что горсть земли, брошенная в могилу, является своеобразным знаком почитания покойного, он вовсе не забыл, что именно так надо делать, однако у него не поднялась рука…
Кажется, это было вчера, хотя прошло уже много лет. Непес-ага был в то время первым после председателя человеком в колхозе. Ему доверили ключ от святая святых — колхозного склада, хотя хранить было, по сути дела, почти нечего. Все, что туда поступало, сразу же отправлялось на фронт. В то трудное для страны время люди несли на склад и зерно, и вещи — какие у кого были. Они знали: чем больше дадут фронту, тем быстрее придет победа. То необходимое немногое, что не посылали на фронт, хранилось под замком у Непеса-ага. Даже за куском материи для савана, чтобы похоронить очередного умершего от голода, приходили к нему.
Однажды в склад к Непесу-ага пришел Кервен. Две недели назад сосед вернулся с фронта после тяжелого ранения. Хоть и понимал Непес-ага, что Кервен явился не просто так, а с какой-нибудь просьбой, все же обрадовался его приходу. Ему хотелось увидеть еще разок черные блестящие сапоги Кервена. Сапоги были новенькие, с высокими голенищами и очень ладно сидели на Кервене. Черная зависть тайно терзала Непеса-ага с той самой минуты, как он, придя в дом Кервена на праздник по случаю его возвращения, увидел сапоги.
Однако теперь, когда Кервен вошел в склад и Непес-ага жадными глазами уставился на ноги Кервена, он увидел вместо блестящих черных сапог старые желтые ботинки.
— Эй… А где же сапоги?! — растерянно произнес Непес-ага, даже не поздоровавшись.
Кервен понимающе улыбнулся.
— Я их смазал и прибрал подальше. Беречь буду. Но… если кто попросит поносить…