…Сейчас Байджан не хотел вспоминать те черные часы. Смотрел на мелькавшие за окном автобуса поля, строения — ни на чем не мог задержаться взглядом, события той страшной ночи, как ни отгонял их, когтями вцепились в мозг и долбили, долбили — так беркут, вцепившись, долбит клювом мозг козленка.
Уехав от Юсупа на лошади, Байджан через небольшое время вернулся к нему на машине.
Джуманияз после обычных приветствий заговорил полушутя-полусерьезно:
— Юсуп, ты, гляжу, тоже стал чабаном, хов? Хочешь, иди ко мне на ферму?
— Да, я всегда мечтал получить отару.
— Смотри, а то хоть завтра отсчитаю тебе, будешь при хорошем стаде, а?
— До завтра еще дожить надо, — ответил Юсуп. Повернулся к брату. — Что ты так быстро вернулся?
— Да уж возле дома был — вот они встретились, стали уговаривать на охоту с ними поехать. Повидался с ребятишками — и вот я здесь.
— Даже сам пророк Мухаммед раз в месяц ел дичь, — вставил Акджик.
— Ну что ж, раз пророк ел, и вам, наверное, можно.
— Нет, без тебя ничего есть не станем, возьмем с собой. Подпаска специально вытащили из кино.
— Я не могу ехать, — возразил Юсуп.
— Да что вы в самом деле! Сначала старший, теперь младший. Что вас — на руках отнести в машину? Охота ведь не каждый день случается!
Боясь, что Юсуп скажет Джуманиязу резкие слова, а тот обидится, Байджан произнес:
— Ладно, Юсуп, едем побыстрее, — и схватился за борт, полез в машину.
И Юсуп против воли согласился и полез в машину вслед за братом.
Маленький зайчишка — в два кулака — выскочил из-за бархана прямо под фары грузовика. Джуманияз тут же нажал курок. Но в этот момент Акджик наехал на сваленное деревце саксаула, машину резко тряхнуло — и Джуманияз промазал.
— Не умеешь стрелять, зачем берешься? — крикнул сидевший на корточках в углу кузова Байджан.
— Да все из-за Акджика, не может вести машину прямо! — Джуманияз постучал прикладом о крышу кабины. — Акджик, езжай потише! А ты, Юсуп, держи ровнее прожектор. Покажется заяц, не упускай.
— Ты, может, лучше бы не указывал, — посоветовал Байджан, — стреляешь плохо, возьми лучше в руки прожектор, так вернее будет.
— Мы ведь договорились: первая пуля попадет не попадет, все равно не засчитывается. И потом, в моем промахе виноват Акджик.
— Почему это я виноват? — возмутился Акджик. — Сам не можешь стрелять — отдай ружье жене, ей пригодится в хозяйстве — вместо палки, когда хлеб в тамдыре выпекать будет! Так-то, акга-джан!
Джуманияз, словно боясь, что у него и вправду отберут ружье, закричал:
— Ты много не болтай, несчастный! Заяц побежал к кустам, давай двигай скорее обратно!
— Из-за одного зайца, что, возвращаться теперь? — недовольно пробормотал Акджик.
— Если первого упустим, вся охота будет неудачной. Поехали!
Повернули назад. Юсуп шарил ручной фарой вправо-влево. Мощный прожектор вспарывал темноту ночи, облизывал барханы и ложбины, высвечивал голубовато-молочные под лучом деревца акации и саксаула.
Снова вдруг показались заячьи уши.
— Стреляй! — крикнул Байджан.
— Не упусти, акга-джан!
Джуманияз не успел выстрелить, заяц исчез.
— Акджик, веди машину к тому вон большому саксаулу, заяц там! — азартно скомандовал завфермой. — А ты, Юсуп, что, не можешь как следует держать фару? Байджан, возьми у него, свети сам!
— Ай, ферма, не ищи причину в других! При чем тут Юсуп, раз сам не можешь выстрелить!
— И ты тоже, оказывается, способен иногда голос подать? — недовольно проворчал Джуманияз. Сузив глаза, жаждущим взглядом следил за лучом прожектора.
Машина подъехала к большому саксаулу, но и там зайца не было видно. Ствол дерева был опутан металлическим тросом, кора ободрана, висела клочьями, нижние ветви обломаны. Крепкие корни кое-где выходили на поверхность и снова прятались в песке. У подножия лежал, похожий на черную змею, брошенный или забытый моток троса.
Кучи раскиданных веток говорили о том, что здесь прежде были целые заросли саксаула; люди безжалостно вырвали с корнем деревья, отобрали пригодное для себя, остальное бросили. Некоторые кучи веток были уже полузанесены песком.
— Может, хватит вчетвером гоняться за одним зайцем? — предложил Юсуп.
— Стреляй, стреляй, говорю! — закричал, перебивая Юсупа, Акджик. — Прямо, прямо фару держи, дармоед!
Из-под кучи веток выскочил заяц и, пока Юсуп поворачивался с прожектором, показал охотникам хвост и исчез.