— Что за дело?
— Мы предлагаем внедрять модернизированные нами долота.
— Но ведь на совещании одобрили ваши предложения.
— Спасибо за одобрение, но…
— Никаких "но"…
— Боюсь, что долго придется ждать, пока бумаги изучат там… — Сердар ткнул пальцем в потолок.
— Не беспокойся, это не твоя забота. Долго ждатьне придется. Какие еще есть просьбы?
— Спасибо и за это!
Яшули подошел к Сердару и пытливо посмотрел в глаза.
— Рассчитывал я на тебя, но, скажу честно, не было уверенности, что согласишься на мое предложение. Нет слов, там бесспорно интересней, чем в прокуренном кабинете… А впрочем, время подскажет, как жить дальше. В твоем возрасте я поступил бы так же…
Главный инженер взял в руки папку:
— Оставишь ее деньков на десять? Чувствую, что на совещании было сказано далеко не все…
— Ради бога! Папку я с удовольствием оставлю, только не обижайтесь, пожалуйста, за отказ. Не могу я иначе.
— Нет, нет! Я не обижаюсь… И желаю только одного: как можно быстрее одолеть солевые пласты.
— Соли в наших местах предостаточно. Но мы най-дем выход!
— Говорят, вы уже нашли?
Мастер не хотел прежде времени рассказывать о задумках, в которых не уверен и сам… И главный это понял.
— Вы хоть от людей не скрывайте методы бурения, — тихо попросил он.
— Что скрывать! Сначала необходимо проверить и убедиться — пойдет ли дальше долото…
— Я слышал, что, преодолевая солевые пласты, вы собираетесь применить соленый раствор… Так ли это?
— Вообще-то, такая мысль есть… Только делиться опытом рановато…
— Пробуй! Если будут какие затруднения — дай знать… Вместе покумекаем. И не забывай — мы ждем большой газ! — Главный инженер протянул для прощания руку, и Сердар вышел из кабинета.
Внизу мастера поджидал Джепбар.
— Засиделся, братишка! О чем толковал с хозяином?
Но Сердар не торопился отвечать, думая о своем.
— Значит, решено! Едем!..
— Куда? — не сразу сообразил Сердар.
— Ко мне, братишка! — Джепбар услужливо открыл дверцу машины и легонько подтолкнул мастера. — После такого совещания не грех и отдохнуть.
— Отдохнуть — это хорошо. Но наши желания, к сожалению, не всегда совпадают с возможностями. Хотел зайти в институт геологии — не успел… Не заехать к маме — просто грех… — Сердар вытащил из кожаной сумки блокнот и начал его перелистывать.
— Солнце садится, братишка… Все дела побоку… А к маме успеешь!
Машина набирала скорость. Приятный прохладный ветерок запутался в воротнике рубашки, но не остудил Сердара. Он устало прикрыл глаза. Думать ни о чем не хотелось…
— Не до веселья мне сегодня, Джепбар Сахатович.
Напрасно вы его затеяли. Мне необходимо быть на буровой.
— До поезда еще много времени, братишка. И почаевничать успеем, и к маме не опоздаешь… Давно уже все приготовлено, и стол накрыт, — самодовольно захохотал Джепбар.
— По какому случаю веселье? — поинтересовался Сердар.
— По случаю хорошей погоды и встречи с тобой, дорогой новатор! Хотя причитается с тебя, но угощать сегодня буду я… Давненько не виделись…
Рассерженный на Джепбара, Ялкаб не торопился домой. В голове все перепуталось от воспоминаний. Он никак не мог понять, зачем дядя затеял очередную авантюру, узлом которой стала злополучная папка Сердара. "Нет! Подальше от этой игры! — сверлила его беспокойная мысль. — Благо, я уже имел удовольствие опозориться, благодаря твоим советам, дядя! — вслух рассуждал он. — Из-за тебя окончательно потерял интерес к жизни. Вах, вернуть бы годков пять… Ведь даже ишаку должно быть ясно: если мечтаешь стать ученым, то не думай сразу об аспирантуре, не подходи даже к дверям академии, а подавайся сначала на производство. Поработай как следует, пооботрись среди людей и наберись опыта… Не зря умные люди толковали, что у Каракумов большое будущее. Всем было ясно, только не мне, — Ялкаб зло сплюнул и, не обращая внимания ни на прохожих, ни на столпившихся подростков вокруг двух дерущихся пацанов, продолжал разматывать невеселые мысли. — Повкалывай я хотя бы с годик в разведочно-буровом отряде, наверняка нагрузился бы материалом для кандидатской. Потом стучись в дверь желанного института, и лицо не покраснеет. Наученный горьким опытом, так и не ставший доктором наук, дядя мог предостеречь, но, видимо, заблуждался и он…"
Ялкаб устало брел по знакомой с детства улице. На душе было муторно. "Вах, жаль, что упущенное не поймаешь за хвост!" — постучал он себя кулаком по груди и остановился под старой, запыленной чинарой. Расстегнул пуговицы рубашки и надушенным носовым платком вытер вспотевшую шею. Спиной прислонился к шершавому стволу, и ему показалось, что даже чинара сочувствует его невеселым думам.