— Да если он побегает в помощниках, попотеет чернорабочим, то из его головы улетят последние умные мысли…
— Почему улетят? Может быть с помощью Ялкаба мы быстрее пробьем солевой пласт… В прошлый раз, правда, не получилось с раствором… Но, кто знает, на что он способен? Жизнь — сложная штука… И трудно сказать, на что мы будем способны завтра!
Сгущались сумерки, и мастер с тревогой посмотрел на часы, вознамереваясь встать. Но не тут-то было… На сумке повис Джепбар.
— Вах, да если бы он смог с умом поработать в Каракумах, то давно бы стал академиком… Но один он — ноль без палочки… Ты помоги ему, не вставая с места, а потом уходи! — медленно и отчетливо проговорил Джепбар.
Сердар не понял:
— А чем я смогу помочь именно здесь?
Джепбар потянул на себя кожаную сумку, ремень которой был зажат в руке Сердара, и осклабился.
— Я уверен, что вот в этой сумке материала столько, что хватит для десятерых аспирантов…
Сердару будто дали пощечину. По телу пробежал озноб, лицо побледнело.
— Говорите, хватит для десятерых… А откуда вам известно, что в этой сумке? Может, в ней кирпичи…
— Не шути, Сердар! — от злости глаза у Джепбара стали белыми. — Не доверяй никому пухлую папку, которой потрясал на совещании. Уйди и оставь ее племяннику. Ялкаб возьмет, что ему нужно… Систематизирует материал и под научной работой, вместе со своим, поставит твое имя! И все будет чисто…
"Так вот зачем меня чуть ли не силой затащили в гости?" — с горечью подумал Сердар.
А Джепбар продолжал:
— Мы, братишка, тоже в курсе дел, какие открытия ты делаешь в глубине Каракумов. Только, дорогой, одному тебе не под силу научно обосновать новые методы бурения. Необходимы и чертежи, и расчеты, а без высшего образования, сам понимаешь… Вот Ялкаб тебе и поможет… — Он вдруг оглянулся по сторонам и заговорил шепотом: — Знаю, есть прохвосты, которые выхватят из рук и убегут… А Ялкаб надежный парень! И тебе поможет поймать лисицу, и для себя шкурку добудет…
Сердар задумался. С одной стороны, ему было жалко парня. С другой стороны, все это, мягко говоря, попахивало подлостью… И хорошо, что папку он оставил в надежном месте.
— Джепбар Сахатович, если я оставлю вашему племяннику труд всего коллектива, как вы думаете, что они мне скажут?!
— Чепуха, братишка! Ты руководитель, следовательно, хозяин папки. И не вешай мне лапшу на уши… Я не хуже твоего разбираюсь, как это делается.
— Весело получается… Мы в пустыне под зноем трудимся днем и ночью, порой не доедаем и не досыпаем… Думаем, ищем и все для того, чтобы в один прекрасный день все это отдать вашему племяннику… Справедливо ли это? Я все-таки надеюсь, что вы меня разыгрывали, Джепбар Сахатович!
Слышавший все это Ялкаб готов был сгореть со стыда. Промычал что-то несуразное, зарыдал и бросился к забору.
— Довели парня, Джепбар Сахатович! Человека можно не уважать, но зачем его унижать так откровенно, а?..
— Это не твоя забота… Переживет! Мне не легче… Который раз приходится унижаться…
— А вы не наступайте на горло собственной гордости и пощадите парня. И представьте себе: я отдаю вам папку, Ялкаб, воспользовавшись чужим трудом, пишет диссертацию… А дальше что? А дальше, как в одном кинофильме, герой своровал идею, защитился, а потом выбросился с десятого этажа… Устраивает вас подобная перспектива?
Крыть было нечем, и окончательно осоловевший Джепбар только крутил головой. Наконец его прорвало:
— Щенок! Вернись в свое детство… Тогда ты не постеснялся воспользоваться моей помощью.
— Помощь бывает разной, Джепбар Сахатович. Я вам благодарен и никогда не забуду то трудное время, когда вы вывели меня на верную дорогу в жизни.
Сердару надоел этот унизительный разговор. Он встал и, не прощаясь, направился к воротам. Грохнула железная калитка.
"Погостевал… называется!" — Сердар смял пустую пачку из-под "Столичных" и свернул за угол "гостеприимного" дома…
Съежившегося на краю топчана Ялкаба словно кто-то схватил за волосы… Ему показалось, что над карнизом беседки вьется не виноградная лоза, а шипят змеи…
— Что нюни распустил? — толкнул его в бок Джепбар. — Не вышло, накладочка получилась, племянничек! Давай разливай!..
— Разливайте сами, дорогой дядя! Вот бутылка, а вот — вы… Только без меня. Бывает же такой позор! Прощайте!..
Глаза Джепбара, казалось, выскочат из орбит. Он угрожающе зарычал:
— Стой! Куда?!
Ялкаб не слушал его. Он со всех ног побежал по улице в сторону вокзала.
Когда Сердар вернулся на буровую, в вагончике никого не было. Он снял висевшую на гвоздике каску и вышел под утреннее солнце. До буровой было около ста метров. Но Сердар не торопился. "Как они там?" — сверлил назойливый вопрос.