На площадке, мигая покрасневшими от бессонницы глазами, навстречу ему шагнул Эзиз.
— Уж не с неба ли ты свалился? — тепло поздоровался он с мастером.
— Судьба дала крылья…
Мастер осмотрелся. Буровая была в движении. Гул мощных моторов глушил самые громкие слова. Буровики общались друг с другом лишь им понятными жестами.
— Не опустилась скважина?
— Пока жив-здоров Эзиз, скважина не провалится, хозяин!
— Рассказывай, как дела?
— Твоя луна взошла, хозяин!
— Бурит?
— Еще как! Последнее долото начало преодолевать солевой пласт. Только ротор иногда вибрирует… Раньше подобное случалось, но не так часто…
Помбур, стоявший на рычаге тормоза, заметил:
— Как говорится, у напуганного в глазах двоится…
Эзиз сердито посмотрел на него.
— Что за "штуки"? Расскажи подробнее, — заторопил его Сердар. — Что стряслось?
— Испугаешься… Вечером выкинула такие штуки…
— Если бы просто стряслось… Около часа вышка качалась… Думал, что оборвутся трубы…
— И чем все кончилось?
— Покачалась, покачалась и… перестала.
— Потом не повторялось?
— Было! И не раз…
— Ну, ребята, наши труды, кажется, не пропали даром.
Сердар больше ни о чем не расспрашивал. Внимательно понаблюдал за работой агрегатов и остался доволен. Раствор тек нормально! Медленно, свечой в небо, поднималась извлекаемая из скважины труба. Возбужденный Сердар во все глаза смотрел на застывшую на краю площадки Гульджемал. Они кивнули друг другу… Возле Гульджемал остановился Эзиз и стал что-то шептать ей на ухо. Вскоре она, уложив в коробку поднятый с глубины в сотни метров керн, собралась в обратную дорогу.
Сердар не знал, как ему поступить. Наконец он решился и подошел к девушке.
— Пристают ребята?
— Да нет, — она улыбнулась и ласково посмотрела на Сердара. — Вот только Эзиз допекает, все спрашивает о свадьбе…
Это было для него неожиданным.
— Не обижайся, ребята у нас веселые, особенно Эзиз…
— Я не обижаюсь… Неловко только, из-за керна опять задержала вашу работу. Но и без проб нельзя, вдруг нефть или газ.
По тону разговора и светлым глазам девушки Сердар понял, что ничего между ними не изменилось. А "третий" — это наваждение, растает и все забудется…
— Кстати, как прошло совещание? — с тревогой в глазах спросила Гульджемал, и они стали медленно спускаться с площадки. — Джанмурадов хвастался, что тебе, якобы, устроили головомойку…
— Да, досталось!
— Не дает он мне прохода, Сердар…. Не знаю, как от него отвязаться? Но самое постыдное — он везде рассказывает, будто я в него влюблена. Недавно грозился покончить с собой, если… — Гульджемал вздохнула и податливо прижалась к мастеру. — Я иногда подыгрываю, но долго так продолжаться не может…
— Потерпи, милая! Скоро приедет мама, я вас познакомлю и…
Гульджемал круто повернулась и прижала твердую ладошку к губам Сердара.
— Ладно, ты иди, а я пока побуду на буровой. Когда стемнеет, встретимся возле "слона".
Гульджемал озорно сверкнула глазами и быстро ушла в сторону вагончика. Сердар долго смотрел вслед на хрупкую фигурку своего счастья. "Какой я дурак! Ведь любит, любит! А я подозревал".
На буровой, не смотря на подошедшего Сердара, как всегда витийствовал Эзиз:
— Э-э, джигиты!.. Поймите вы, я ведь не о себе забочусь! — Он украдкой посмотрел на мастера, лицо которого покраснело от услышанного. Но это не смутило балагура. Он подмигнул парням и продолжал: — Я ведь поведал девушке с джейраньими глазами о душевном состоянии нашего хозяина… А вы!..
— А что мы?! — сверкнул стальными зубами Саид, стоявший на тормозе.
— Не лезь парню в душу, ему и так не сладко…
— Кончай базарить! — прервал его Сердар. — Займемся делом! А болтовню Эзиза послушаем на досуге.
Однако Эзиз не сдавался:
— О чем говоришь, мастер! Что касается нас, то терпение давно лопнуло… И я считаю, пора поставить все точки над "i"…
Буровики удивленно переглянулись.
— Кончай "икать" и выражайся поясней, — оборвали Эзиза.
— Я, как пионер, всегда готов! — Эзиз уставился на мастера. — Скажи, хозяин, когда мы погуляем на твоей свадьбе?
— Вот это другой разговор, — поддержал Саид, не ожидавший подобной атаки со стороны закадычного друга.
— Сначала необходимо вырваться из прорыва, а уж потом, — Сердар пока не знал, что будет "потом", снисходительно улыбнулся и махнул рукой, — будь по-вашему!