— Возьму и не буду собирать хлопок, а стану на тележке возить его, что тогда будешь делать ты?
— Разве моя рука не в состоянии взяться за руль?
Я тоже буду возить на тележке хлопок.
— А если я стану шофером?
— И я буду шофером.
— Будешь учиться на курсах водителей?
— Да.
— Не будь слишком уверенной.
— В этом я уверена.
Смелый вызов прозвучал в словах девушки и нежная отвага вспыхнула в ее гордых очах.
Однако в жизни далеко не всегда бывает так, как желаешь, порой наши желания и возможности не совпадают с действительностью и, хотя ни Акгыз, ни Гараоглан не подозревали о неизбежном противоречии, их не обошла чаша сия.
Видимо, никогда у людей не исчезнет зависть. Скажите, пожалуйста, кому неизвестно было о любви Акгыз и Гараоглана, лишь старики, мало интересующиеся делами молодежи, не знали об их взаимном влечении, но Абдыр уж, конечно, знал. Вообще-то его полное имя Абдурахман, да люди, верно, лучше знают, кого и как звать. Так вот этот Абдыр вознамерился разлучить влюбленных, громко во всеуслышание объявил, что возьмет Акгыз в жены и, дабы не остались его слова пустой угрозой, заслал в ее дом сватов и сам же распустил слух о том, что не устояли родители Акгыз перед богатым калымом и вверили девушку в его власть.
Жаром обдало Акгыз, как только донесся до нее слух о похвалениях Абдыра. Некрасиво дочери перечить своим родителям, да в подобных случаях и молчать нельзя. Матери Акгыз сказала:
— Я тоже знаю, как мне поступить!
Испугалась мать:
— О чем ты, доченька? Что скажет отец?
— Девушка и с отцом должна разговаривать лицом к лицу, когда речь идет о ее судьбе.
— Ты думаешь, все должно быть по-твоему? — буркнул появившийся в комнате отец.
Акгыз потупилась, но вскинула голову.
— Я с Абдыром не то чтобы в одном доме… не знаю, как и в одном ауле с ним живу. За что его хвалят? Кто он такой? Человек, который из одного рубля пытается сделать два. День и ночь ловчит. И за это его любить? Нет. Мне нужен честный парень. Пусть не вдоволь, но своим трудом, честным хлебом свою семью кормит.
— Разве в нашем ауле есть такие парни?
— Много.
— Говори мне, кто? — вкрадчивый голос отца задрожал от гнева.
Какой бы смелой ни была Акгыз, но и она запнулась под грозным взглядом родителя.
— Кто?
"Если дрогнешь, проявишь слабинку, — мелькнула мысль, — потеряешь Гараоглана". И Акгыз тихо сказала:
— Его зовут Гараоглан.
Это имя поколебало решимость матери и заставило дрогнуть отца, видимо, вспомнившего в этот момент кем-то произнесенное изречение: "Воля дочери принадлежит ей", и помянувшего его недобрым словом. И тут же, не меняя тона, спросил:
— Это еще не все, что ты собиралась сказать. Твои слова: "Я сама знаю, как поступлю". Как же? Говори, мы и это выслушаем.
Акгыз не слишком смутилась. Назвав Гараоглана, она как бы воочию увидела его, почувствовала рядом, ощутила опору и воодушевилась.
— Если будете настаивать со своим Абдыром, то, не сегодня так завтра, возьму за руку Гараоглана и перешагну порог его дома.
— Боже спаси! — мать, испуганно косясь на отца, замахала руками. Отец потерянно молчал. И в его взгляде таился испуг. Не было до сего времени случая, чтобы девушка их аула, взяв за руку парня, ушла в его дом. Что может быть для них, пятидесятилетних, хуже позора перед людьми? Нет, видно, дочь не переспоришь, судьбу не обойдешь.
Свадьбу Акгыз и Гараоглана готовили спешно, приурочив ее к октябрьским праздникам. Особого веселья не было, потому что Гараоглана призывали в армию и вскоре он должен был покинуть молодую жену. И все-таки свадьба удалась на славу, и гости, и родственники остались довольны. Счастлива была и Акгыз, сумевшая отстоять и себя, и любимого, и только одно слегка смущало ее: не удалось ей сравняться с Гараогланом — он уже работал на мототележке, а по вечерам учился на водительских курсах. Заботы же о свадьбе, шитье и вышивки связали Акгыз по рукам и ногам.
Гараоглан в первую же сладостную ночь вспомнил об их споре.
— Ну как? — ласково обнимая жену, пошутил он. — Ведь я же говорил — не сможешь сделать, что я сделаю.
На сияющее лицо Акгыз набежало облачко. Она нежно прижалась к Гараоглану и прошептала ему на ухо:
— Не спеши, ведь не все в один миг делается.
Акгыз заранее подготовилась к проводам Гараоглана, собрала все необходимое ему в путь, и то, что она действовала самостоятельно, опережая хлопоты его родителей, немало смутило и озадачило их. Нарушала обычаи невестка. Однако так взаимно внимательны были друг к другу невестка и сын, что родители не решались и, пожалуй, даже скорее любовались ими, чем осуждали. И поэтому, когда Акгыз, взяв в руки легкий вещмешок мужа, показала тем самым, что пойдет его провожать, родители, хотя и растерялись, не посмели ее удерживать, но и сами не решились пройти всей семьей через село, остались дома, украдкой наблюдая из окна, как Акгыз, единственная женщина среди собравшихся мужчин, идет, гордо вскинув свою красивую голову, рядом с их сыном и своим мужем Гара-огланом. До сего времени в Ходжаябе не было такой смелой невестки. Да разве одного Гараоглана провожали тем днем. Много парней, и холостых, и женатых, отправлялись служить Родине, но лишь с одним Гараогланом шла жена, остальных же провожали отцы, дядья, братья. Провожали и женщины, правда, лишь тоскливыми взглядами из дверей, из окон, и, надо думать, многие в тот час, глядя на гордо шагавшую Акгыз, упрекали себя за излишнюю робость, за нелепое почитание глупого обычая, извечно принижавшего женское достоинство, ибо многие впоследствии сожалели и сознавались, что хотели бы поступить как Акгыз, а девушки на выданье, эти тихие красавицы с опущенными на грудь косами, и вовсе сочли Акгыз преобразовательницей и впредь стали открыто следовать ее примеру. Что и говорить, хоть всего лишь один "конский пот" отделял маленький Ходжаяб от большого города, а городские нововведения переваливали через барханы долго, так что Акгыз и в самом деле явилась преобразовательницей.