Прохладная пряная жидкость неплохо утолила жажду Максима, и он выдохнул с облегчением. Прислушавшись к себе, молодой человек решил повременить с приемом таблетки от головной боли.
— Сама пройдет, — пробормотал парень, осматривая кухню на предмет мусора, оставленного в процессе вчерашней попойки.
К своему удивлению, хозяин квартиры отметил, что ни пустых бутылок, ни обрезков от колбасы на столе не осталось.
Хмыкнув, парень встал с табурета и вновь направился к холодильнику с целью проинспектировать его содержимое.
Увиденное внутри холодильной камеры Максима не впечатлило: кусок сыра, покрывшийся плесенью, и давно прокисшее молоко.
— Мда... Чёрт, вчера же в магазин собирался... Вроде, — произнёс Максим, силясь вспомнить, почему же так и не удосужился купить продукты.
Память отказалась объяснять это упущение. Вместо этого, молодой человек вспомнил, как в ликёро-водочном отделе его взгляд зацепился за бутылку водки, на которой красовался «приятный» его сердцу ценник. На этом события прошедшего уже дня попросту ускользали от парня.
Впрочем, он уже привык к подобному и знал, что винить в происходящем ему стоит лишь самого себя.
Он уже третий месяц не просыхает и покидает квартиру лишь для того, чтобы совершить очередную вылазку в продуктовый магазин. Или ликёро-водочный. Чаще все же второе. В этом Максим старался не кривить душой.
Более того - он старался не врать себе и в том, что если вдруг и сегодня сил хватит на поход в магазин, то он непременно дойдет до него и вновь купит водки. В отношении продуктов такой уверенности Максим не имел.
Последние два месяца он только и делал, что туманил свое сознание алкоголем. Работа, увлечения — все это было задвинуто им не просто на второй план. На задворки мироздания.
Он старался забыться, отключить свое сознание и в этом ему помогало спиртное. Водка не устраняла причины проблем, но позволяла молодому человеку забыть о проблемах, унять душевную боль. Хоть на какое-то время.
При таком способе "лечения" душевная боль переходила в головную, что казалось Максиму закономерной, и не очень-то и высокой, платой. Он давно уже смирился с этим.
За последние несколько месяцев он пробыл трезвым лишь пару дней. Пару дней, которые показались ему Адом.
Эти дни он выдержал с трудом и при первой же возможности напился. Залил свои переживания горькой жидкостью, обжигающей лишь нутро.
Зато тяжёлые думы и противный голосок совести не посещали его. Это, в какой-то мере, помогало Максиму прийти в себя.
Отойти от всего, что произошло за последнее время.
Другого способа сбежать от горя парень попросту не знал.
***
А ведь совсем недавно молодой человек почти не пил... Нет, бывало, что он выпивал в компании друзей, но это было совсем другое. Тогда он выпивал на радостях и для веселья.
Но... Но череда бед, выпавших на его долю, подкосили бы, наверное, любого.
Все началось внезапно. Для него - внезапно...
Самый родной и близкий человек Максима слёг. Такое бывает, но... Но парень не был к этому готов. Впрочем, подготовиться к такому попросту невозможно.
Известие о коварной и страшной болезни матери стало для Максима сродни грому среди ясного неба. Он привык к тому, что его мама - жизнерадостная женщина, полная сил и планов.
Диагноз, прозвучавший как приговор, перевернул все с ног на голову. Силы тут же покинули маму Максима, и женщина всего за какую-то неделю сдала так, что парень узнал ее не сразу.
Не мог он поверить в то, что его цветущая, вечно куда-то спешащая мама теперь превратилась в этакую тень, лишённую красок. Но женщина, не способная встать с кровати без посторонней помощи все же была его мамой. Пускай на осознание этого факта Максиму и потребовалось какое-то время, но он, как и подобает любящему сыну, решил окружить заботой свою маму.
Для этого ему пришлось на время переехать со съемной квартиры, которую он делил со своей девушкой, в отчий дом. Первое время парень умудрялся совмещать работу и уход за мамой, но... Но вскоре на этом совмещении пришлось поставить крест.
Елена Николаевна, мама Максима, к тому времени совершенно не могла обходиться без посторонней помощи. Ее разум был затуманен всепоглощающей болью, накатывающей волнами и отпускающей лишь на мгновения.
Какое-то время Максим мог позволить себе приходящую сиделку, но вскоре ему пришлось самому взять на работе отпуск по уходу за больной мамой, благо начальник оказался человеком понимающим. Максима с работы отпустили, всячески выражая сочувствие и поддержку. По итогу, конечно, его уволили, но винить в этом он мог лишь самого себя – нечего было уходить в запой.