Подъём морального духа, неизвестно откуда взявшийся исчез так же резко, как и появился. Максим уселся на диван и включит телевизор.
Уставившись в экран "зомбоящика" невидящим взором, Максим абсолютно не интересовался передачами, транслируемыми телеканалами. Ему важен был шум, создаваемый телевизором. «Говорящие головы», вещая "повесточку", позволяли Максиму хоть какое-то время не ощущать одиночество.
В этот раз даже очередное политическое ток-шоу не помогло одинокому парню спастись от мыслей и звенящей тишины. Казалось, что сонм голосов, исходящих из динамиков телевизора, огибал по кривой дуге Максима, и уносился куда-то прочь.
Зато мысли плотно укоренились в голове парня и уходить не собирались. Одна мысль переходила в другую, сменяющуюся воспоминаниями. Мысли эти и воспоминания были связанны с людьми, так или иначе покинувшими жизнь Максима.
Иногда парень ловил себя на том, что все его переживания связаны не столько с горечью утраты, сколько с жалостью к самому себе.
Мама - умерла. Друг - инвалид. С работы вылетел. Бывшая - а что бывшая?! На ее уже, собственно, наплевать... А вот Аня... Это да.... Это действительно утрата...
И ведь доля истины в данном утверждении все же была и Максим это чувствовал. Нет, он горевал по матери и переживал о состоянии Романа, но при этом жалел и самого себя. Он остался один не по своей воле, а по прихоти слепого Рока или по велению фатума. В Бога парень не верил, да и даже если бы он допускал существование Высшего Разума, обитающего где-то на небесах, вряд ли он, Максим, был такой важной персоной, что сам Всевышний решил подкинуть именно ему испытаний. Нет, такой вариант молодой человек отмел давно.
С Аней, конечно, было всё иначе. И тут уж Максим был виноват сам... Он знал, что бывшая одноклассница и подруга любит его. Знал...
Но он не видел в ней девушку. Такое бывает. Он привык к тому, что Аня рядом и она - друг. Но когда он встретил Наташу - все завертелось так быстро, что парень даже не успевал следить за всем, что происходит в его жизни и уж тем более не оглядывался на жизни других людей. Он влюбился и весь его мир сузился до одного-единственного человека - Натальи.
Роман, на правах друга, пытался вывести Максима на разговор об Ане, но... Но Максиму было не до этого.
Аня же не смогла оставаться рядом с окрылённый счастьем и любовью к другой Максимом и, забрав документы из ВУЗа, перевелась и переехала в другой город.
Нет, она не подала тогда вида, что ей больно, нет... Она веселилась на вечеринке, устроенной Ромой в честь ее отъезда и вела себя так, словно ничего страшного не произошло. Да только это было маской, личиной, за которой никто из окружающих ее людей не смог бы увидеть слез.
Максим понял это слишком поздно. Именно об этом и говорила ему мать, пребывая на смертном одре.
Тоска и печаль свели на нет тот прилив сил, что Максим испытал, прогулявшись по улице. Парню вновь захотелось забиться в угол и не вспоминать о своих ошибках. Но мысли все снова и снова возвращались к прошлому, старательно анализируя допущенные им, Максимом, ошибки…
Это «копание» в прошлом и самобичевание давно уже стало для молодого человека странным способом, позволявшим ощутить себя живым. Душа стонет и болит?! Значит, он все еще жив!
Однако осознание своей вины и принятие данного факта удручали Максима, ведь он уже ничего не мог исправить… Он, уйдя с головой в отношения с Наташей, перестал общаться с Аней и не удосужился узнать ее новый адрес, а звонить ей, чтобы плакаться, Максим не решался.
Ночь, проведенная в алкогольном угаре, взяла своё, и молодой человек задремал, сам того не замечая. Включенный телевизор продолжал что-то бубнить, но Максиму, откинувшемуся на спинку дивана, было все равно.
***
Что-то изменилось. Именно эта мысль заставила вынырнуть Максима из сна резко, одним рывком, как вырывается из плена воды утопающий. И если раньше он просыпался так от лучей солнца, заливающих все пространство комнаты, то теперь же причиной пробуждение было что-то другое…
Осмотревшись по сторонам, Максим не стразу понял, что же изменилось в зале… Те же самые стены и та же мебель… Шторы, пропускающие скудные, почти не греющие лучи солнца. Прямоугольник телевизора, занимающий свое законное место на тумбе.
— Что за нафиг?! — вырвалось у парня, стоило ему осознать, что же именно изменилось.
Мир потерял цвет, превратившись в кадр, запечатленный на черно-белую пленку. Даже диск солнца, просвечивающийся сквозь плотную ткань занавесок, был попросту белого, а не желтого цвета. Черный, белый и серый…