— Чего? Чувак, да ты в курсе, который час?
— Насколько мне известно, две минуты четвертого, — раздается голос, и он мне знаком. — Простите, что побеспокоил.
Я сажусь, все еще в полусне.
— Здесь живет Фрэнни Стоун? — продолжает голос, и по поместью проносится нестройный стон.
Шинед и Лин швыряют мне в голову подушки, пока я ковыляю к двери.
На нашем крыльце стоит Найл Линч, залитый серебристым светом луны над Голуэем. На нем тот же костюм, что и вечером, он курит сигарету. Выглядит худощавым, бледным. И что в нем такого, что всех к нему тянет? Не понимаю. По крайней мере, когда он не говорит о птицах.
— Ты чего тут делаешь?
— Я входить не стану.
Я моргаю:
— Да уж это точно.
— Будешь? — Он протягивает мне самокрутку.
— Фу. Нет.
— Тогда держи. — На сей раз холщовый мешочек со всяким разным. Я с любопытством вглядываюсь, кое-что опознаю: бинт, дезинфицирующее средство, болеутоляющее, бутылка джина.
— Спасибо. В смысле, у меня есть…
— Я так и полагал. — Он беспомощно всплескивает руками: — Сделала такое, а потом просто взяла и ушла, а видок у тебя был хреновый, и никто тебя даже не поблагодарил.
Я перевариваю.
— Так ты меня благодаришь.
Он передергивает плечами:
— Ага. Вроде того.
— Ладно.
Он докуривает, тушит сигарету ботинком, достает кисет.
— Ты его там и оставишь?
Он вслед за мной опускает глаза на окурок. Слегка улыбается:
— А что, он тебе нужен?
— Подбери, а! Гадость какая.
Он нагибается со смехом.
— Господи, да я и так собирался. Прости, в такое время туго соображаю. — Распрямляясь, он уже не смеется: — Я думал, ты сегодня вечером погибнешь. И эти мальчишки тоже.
Молчание. Я пожимаю плечами: почем мне знать, каких он от меня ждет слов.
— Тебе, типа, жить надоело?
Я сдвигаю брови — хочется его убить. А то он сам не собирался прыгнуть в воду. Да и любой бы прыгнул.
— Вы зачем сюда явились, профессор?
Найл Линч вручает мне папку. В темноте разобрать написанные на ней слова удается не сразу: «Абитуриенту Ирландского национального университета».
Щеки неприятно вспыхивают.
— Что это? — А потом: — И как ты узнал, где я живу?
— У начальника твоего спросил. Он мне и поведал, что ты не студентка.
— И что?
— А то, что я, по доброте душевной, предлагаю тебе и дальше ходить ко мне на лекции, пока не поступишь официально: я вообще добрый человек.
— Нет, спасибо.
— Почему это?
— Не твоего ума дело. Да, и кстати. — Широкий жест, описывающий его присутствие. — Это полная фигня. Я тебе даже имени своего не говорила.
Я пытаюсь всучить ему папку обратно, он не берет. Знать, что я и школу-то не окончила, ему не обязательно. Университет для меня закрыт.
В кисете у него лежит уже готовая самокрутка, я смотрю, как он чиркает спичкой, подносит огонек к кончику, я слежу за красным раскаленным кружком, слежу, как он глубоко затягивается, закатив при этом глаза, будто совершает некий религиозный обряд. Воображаю гадкий вкус у него во рту и на языке.
— Выброси, сожги, как хочешь, — говорит он. — Но сперва прочитай. И на лекции ко мне продолжай ходить. — Он слегка улыбается. Опасная улыбка, такую лучше не хранить. — Я никому не скажу.
Он уходит, а я твержу себе: «Не спрашивай, не спрашивай, не спрашивай», а потом спрашиваю:
— Зачем тебе это?
Найл останавливается, смотрит через плечо. Волосы и глаза у него густо-черные, кожа — серебристая. Он говорит:
А затем, что остаток жизни мы с тобой проведем вместе. — А потом добавляет: — До скорого.
Я захожу внутрь еле дыша. Ложусь на свой односпальный матрас на полу, не обращая внимания на хихиканье соседок: они слышали каждое слово.
Вновь я в объятиях моря: между страницами бланков он спрятал единственное черное перышко.
Я выжидаю, когда все снова заснут, а потом дотрагиваюсь раскаленным кончиком пера до губ, а потом ласкаю себя под мысли о Найле Линче.
8
НА БОРТУ «САГАНИ», СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА.
СЕЗОН МИГРАЦИЙ
Сирена ревет на все судно, мысль у меня одна: «Слава богу». Даже если мы тонем, даже если нас ждет еще один айсберг или свирепый шторм, мне пофиг — только бы выбраться из этого закутка. Я вылезаю из койки, нацепляю поверх термобелья непромокаемую куртку. Подпрыгиваю, натягивая сапоги, — искалеченная правая нога мешает держать равновесие, потом устремляюсь бегом вслед за Леей. Остальные члены команды проносятся мимо в сторону трапа, ведущего на палубу.