— Это стало нарушением закона исключительно из-за тралов, которые используют на больших судах: они захватывают и губят все живое, в том числе и птиц. Вы такими не пользуетесь, на мелких-то судах. Птицы не пострадают. Иначе бы не предлагала.
— А ты подготовилась.
Я киваю.
— О чем на самом деле речь, Фрэнни Линч?
Я вытаскиваю из сумки бумаги, возвращаюсь, встаю рядом с Эннисом. Раскладываю листки между нами, пытаюсь разгладить складки.
— Я изучаю пути миграции полярных крачек, главное — пытаюсь понять, как изменение климата повлияло на перелеты. Ты про изменение климата, полагаю, все знаешь: от него рыба и гибнет.
— И все остальное, — добавляет он.
— И все остальное.
Он вглядывается в документы, ничего там не понимает — и не его вина: это сложные научные статьи из журналов, со штемпелями университетов.
— Знаешь, кто такие полярные крачки, Эннис?
— Видал их в здешних краях. У них сезон гнездования, верно?
— Правильно. У полярных крачек самый длинный путь миграции во всем животном мире. Они летят из Арктики в Антарктиду, а потом обратно, и все это в течение года. Невероятное предприятие для такой небольшой птички. А поскольку крачки доживают лет до тридцати, за свою жизнь они преодолевают расстояние, равное трем полетам на луну и обратно.
Эннис поднимает глаза.
Общее наше молчание наполнено красотой нежных белых крыльев, которые способны унести так далеко. Я думаю, какой это требует отваги, и готова заплакать, и, похоже, в глазах капитана читается нечто, из чего можно заключить: он немного меня понимает.
— Я хочу последовать за ними.
— На луну?
— В Антарктиду. Через Северную Атлантику, вдоль побережья Америки, с севера на юг, а потом по льдам через море Уэдделла, туда, где они зимуют.
Он рассматривает мое лицо.
— И тебе нужно судно.
— Нужно.
— А почему не научное? Кто финансирует твои исследования?
— Ирландский национальный университет в Голуэе. Но финансирование прикрыли. У меня даже лаборатории больше нет.
— Почему?
Я тщательно подбираю слова:
— Колония, которую ты видел здесь, на побережье. Считается, что она последняя в мире.
Он шумно выдыхает, без всякого удивления. Что животные вымирают, никому пояснять не надо: мы уже много лет видим в новостях, как уничтожаются ареалы и один вид за другим сначала попадает под угрозу уничтожения, а потом объявляется официально вымершим. Не осталось больше диких обезьян: ни шимпанзе, ни орангутангов, ни горилл — собственно, вообще никаких животных, которые жили в тропических лесах. Крупных кошек из саванн не видели уже много лет, нет больше и экзотических существ, которых когда-то ездили смотреть на сафари. На севере, в бывших льдах, больше нет медведей, на знойном юге — рептилий, а последний в мире волк умер в неволе прошлой зимой. Диких животных почти не осталось — и мы, все мы до пронзительности точно знаем про их судьбу.
— Почти все финансирующие организации решили, что птицы никому не нужны, — говорю я. — Они сосредоточились на других исследованиях в тех сферах, где еще что-то можно сделать. Предполагается, что эта миграция станет для крачек последней. Есть мнение, что они ее просто не переживут.
— А ты думаешь, что переживут, — говорит Эннис. Я киваю:
— Я окольцевала трех, но они только примерно покажут направление перелета. Камер на них нет, мы не сможем наблюдать за их поведением. Нужно своими глазами увидеть, как они выживают: на основании этого мы сможем им помочь. Я не считаю, что их гибель предрешена. Даже уверена в этом.
Он молчит, разглядывая штамп Национального университета.
— Если в океане хоть какая рыба осталась, птицы ее точно найдут. Они умеют вычислять скопления. Доставь меня к югу, мы за ними последуем.
— Мы так далеко на юг не ходим. От Гренландии до Мэна и обратно. И только.
— Но ты же можешь пойти дальше, правда? Ну, хотя бы до Бразилии…
— Хотя бы? Ты хоть знаешь, сколько туда? Не могу я мотаться куда мне вздумается.
— Почему?
Он терпеливо изучает меня.
— В рыбном промысле свои протоколы. Промысловые территории, методы, известные мне течения, порты, куда я должен доставить улов, чтобы мне заплатили. Команда, чьи заработки зависят от улова и доставки. Мне и так пришлось пересмотреть маршрут с учетом закрывшихся портов. Если я пересмотрю его еще раз, лишусь последних заказчиков.
— И когда ты в последний раз выбирал квоту?
Нет ответа.
— Клянусь, я помогу отыскать рыбу. Тебе только и нужно, что проявить отвагу и уйти дальше, чем ты ходил до того.