Пока они ждали своей очереди, Мих сумел узнать цены и много другое, не вступая в разговор. К своему ужасу дети узнали, что дети до взросления не имеют права разговаривать с другими, незнакомыми людьми, это будет оскорблением того человека. И тот имеет право наказать его плетью, причем девочка или мальчик здесь не имело значения. По этому, Стефан, приказал им молчать и для их защиты купил у распорядителя охранные знаки. Теперь пока они были внутри рынка, им почти не угрожало, это гарантировал распределитель и охрана рынка. Сами охранники были самыми заинтересованными, в случае не соблюдения прав подзащитных им грозила казнь.
Во время пока Стефан давал им инструкции по поведению на рынке, Мих постоянно его прерывал, спрашивая по какой цене он, что хотел продать и что хотел купить и по какой цене. Стефана хотя это раздражало, но старался отвечать на все вопросы. Едва Стефан отошел, Мих пристально посмотрел на Глашу, от этого она смутилась.
- Ты, рисовать умеешь? – Огорошил он ее своим вопросом, она только кивнула. – А писать? – Едва увидев кивок, он радостно потер ладони. – Значит сейчас пишешь все товары, но покрупнее на ткани покрывающей повозку. А вокруг нарисуй, что-нибудь из товаров.
Пока удивленная Глаша, рисовала и писала, сел и на куске кожи сделал набросок расчета цен и скидок и товаров на приобретение. Очень скоро около их повозки начал скапливаться народ. Часть с удивлением смотрели, как Гриша рисует, остальные начали обсуждать цены. Но тут возникла проблема, с детьми говорить нельзя. Тут всех удивил Мих, он указал на одного из купцов, а затем отвел руку в сторону, но при этом сделал ее ниже.
-Это,.. – Возмутился стоящий с ним рядом.
- Тихо! Сбегай за Тимохой, - оборвал его купец.
- Чего звал, батя? – Спросил парень едва ли старше Миха.
- Поговори с ними. Мне это нужно, - с нажимом сказал купец.
Все остальные с интересом посмотрели на детей и купца. Видимо до этого никто не додумался раньше. Едва Тимоха отошел от папы, Мих улыбнулся и сделал шаг навстречу.
- Тимоха, давай помогай! С меня сладости, - улыбаясь сказал Мих. – Я Мих, брат – Гриша. Спроси папу, что он хотел приобрести.
Тут у Тимохи глаза вспыхнули радостью, теперь он тоже занимается торговлей. Через свет, здесь были торги в самом разгаре. А к 6 свету все было закончено. Около повозки седело с десяток детей от 10 до 14, и весело беседовали, пили чай и хрустели сладкими сухарями. Неподалеку ходили взрослые, с какой-то завистью смотря на детей. Первой покинула это сборище, Светлика, за ней близнецы Кедр и Каснин. К седьмому свету около повозки остались только Мих и Гриша.
Стефан пришел к повозке почти к закату. Дети сидели и ждали его, но за день они сильно утомились, что их глаза постоянно закрывались, а их зевки были слышны шагов за 10. Отослав их спать, Стефан задумался. За весь день он не нашел ни кого, кому он мог доверить внуков. А завтра нужно продавать товар и собираться обратно. Тех денег, что он мог выручить, могло не хватить на закупку. Стефан откинулся на полог в повозке. Что-то врезалось ему в спину. Недовольно он откинул полог и удивленно вздохнул. Здесь было все, что он планировал купить и даже немного больше. Что-то творилось не правильное, усталость отступила. Послышались шаги идущего к нему. Стефан спрыгнул и положил руку на меч. Из сумерек вынырнул распорядитель в сопровождении двух охранников.
- Слышь! Стефан, - тихо сказал он. – Ты откуда таких мальцов взял? Они тут такое устроили, что весь рынок гудит. Об их удачливости и сметке не говорит только ленивый. Додуматься до такого… - Лицо говорящего вдруг сделалось серьезным. – Уезжай! Как можно скорее! Тут народ говорит, что ты ребель наторговал. Я, конечно, понимаю, что это не правда, но сам понимаешь…
- Спасибо, Ярин. Мы утром покинем рынок и город. Хотя у меня осталось одно незаконченное дело, но безопасность внуков в первую очередь.
- Подожди. Так это дети Светланы?
- Да. Сам же знаешь, что дома начнется, если обратно привезу.
Ярин кивнул. Он в отличие от других хорошо знал жену Стефана. Вся семья с облегчение вздохнула, когда она согласилась выйти за Стефана. Она всегда ненавидела все, что было у Стефана до нее.