- А вас еще есть?
- Нам хватит, - спокойно ответил Мих, пробуя еду в котелке, а Гриша просто показал на мешок.
Стоимость мешка превышала стоимость всего, что имел Стефан в разы. Стефан уже прикидывал, кому продать эту рыбу. Даже если он получит только свою посредническую долю, то он станет богатым. У него даже на секунду не возникла мысль об ограблении. Дети были для него внуками, и он радовался тому, что они сумели получить такой куш. А вот получить процент, это было правильным делом.
- А может, продадим? - Спросил Стефан. – Я даже знаю, кто купит.
- А это можно продать? – Спросил Мих, раскрывая мешок.
- Это что?
- Соль, - буднично ответил Мих. – Целый мешок. Правда, я ее еще не растер.
От такого у Стефана перехватило дыхание. Он подошел и взвесил рукой мешок. Взяв немного попробовал. Качество было отменным. Цена в пару золотых или больше. О чем он и сообщил. Но его больше радовало, что внучки оказались запасливыми. Теперь, когда он найдет, куда их пристроить, они будут жить очень не плохо даже очень хорошо.
Глава 5.
Утром, позавтракав снедью из корзины собранной женой Стефана, путники вновь выехали на дорогу. Хотя они ночевали на берегу реки, но до моста через нее доехали только к полудню. Сразу за мостом на дороге стали часто встречаться путники, шедшие как в их направлении, так и обратно. В полдень они остановились на быстрый перекус. Есть в едущей телеге было невозможно из-за пыли. Вновь воспользовавшись корзинкой Стефана и запив все из термоса Миха, путники продолжили путь.
Когда солнце зацепило землю, они достигли города Рысь и быстро въехали в него. Стефан торопился, нужно было определиться с местом для телеги на рынке. А то утром будет невозможно продавать. Несмотря на сумерки, распорядитель был на месте и быстро предоставил им место. Но к этому времени идти, в темном городе искать место для ночлега было верхом безумия. Если на территории рынка была охрана, нанятая на деньги продавцов, а именно этим и занимался распорядитель, то за пределами ни кто не гарантировал твою безопасность.
В этот раз, как и прошлый, готовил Мих. На этот раз он приготовил кашу из крупы Стефана и тушенки. Свою лепту внес и Гриша бросив горсть каких-то ягод в чай. Стефан с гордостью смотрел на ребят. По ним было видно, что несмотря на свою беспечную, по их словам, жизнь, они многое умели. Ведь выжить в лесу трудно даже взрослому, а они не только выжили, но еще и приумножили свое состояние.
Утром по пути к «одиноким домикам», Мих расспросил Стефана о денежных единицах и их стоимости. Самой мелкой монетой считался медный олтин. Медные монеты были трех видов малый, диаметром около сантиметра, т.е. олтин. Средний долтин – диаметром около трех сантиметров, стоимостью в 12 олтин. Большой полтин, размером с 50 рублевую монету, стоимостью в 24 долтина. Серебрянные мотеты делились на сатин, стоимостью в 12 полтин, фатин – 12 сатин, латин – 24 фатина. Золотые монеты делились на робель – 12 латин, ребель – 12 робелей и рубель – 12 ребелей. Кроме того, для избежание обмана все монеты взвешивали. 12 олтин должны были весить 1 унтин(около 30 грамм), 12 долтин 2 унтин, 12 долтин 3 унтин. Серебряные монеты весили аналогично медным. Золотые были в два раза тяжелее.
Вес тоже делился странно. Унтин делился на 12 частей. 24 унтин (около 750 грамм) назывались антин, местные почему-то называли кружка. Кантин (котелок) 12 антин (около 9 кг). Сантин (телжка) 12 кантин (около 108 кг). Тантин (повозка) 12 сантин (около 1300 кг).
Ко всем единицам выше, применялись цифры и олтин, долтин и т.д
Жидкость измеряли, как было понятно кружками, котелками, бочкой и лодкой. Размер измеряли унтом (≈31см), то делился на 24 пальца. Воз – 12 унтов (≈3,7м). Ход (т.е. путь который может пройти человек за 1 свет[≈1 час]) (≈4,5 км). Перегон (т.е. путь который может пройти человек за 12 светов [за день] 12 ходов).
К удивлению Миха, об этом просветила Глаша еще на реке, сутки здесь делились на 24 светов (часа), но разделенные на день и ночь. Свет делился на 24 луча. Луч на 24 мига. Год делился на 12 периодов по 24 дня + по 4 праздничных (ярморочных) и в году был один великий день. К возмущению Миха воскресенья здесь не придумали.