В 17 часов состоялся Пленум, - читаем мы в дневнике А.С. Черняева. – Встали. Почтили Черненко, и Горбачев сказал (без преувеличения) приличествующие слова. Но в атмосфере не было ни грамма огорчения и печали... Затаенная если не радость, то “удовлетворение” царило в воздухе. Горбачев объявил повестку дня: выборы Генерального секретаря и сообщил, что Политбюро поручило выступить с предложением по этому вопросу товарищу Громыко. Не Тихонову, который весь съежился и покраснел, когда это было объявлено, не Романову, не Гришину, которого, кстати, западная печать прочила в претенденты наряду с Горбачевым и Громыко. Этот последний вышел на трибуну и без бумажки стал говорить в вольном стиле. Когда он назвал Горбачева – зал взорвался овацией, сравнимой с той, которая была при избрании Андропова... овация шла волнами и долго не успокаивалась”.
Затем Г.В. Романов предоставил слово М.С. Горбачеву
Горбачев был взволнован: никогда раньше ему не приходилось слышать о себе таких слов, такой высокой оценки.
Вся обстановка Пленума и овации, начавшиеся после того, как была названа фамилия Горбачева, единодушие членов ЦК при избрании его генсеком – все это показало, что они с ближайшими коллегами поступили правильно, когда после обмена мнениями решили, что в речи Горбачева на Пленуме надо сразу серьезно заявить о стратегических позициях и замыслах. Все ждали, что же будет сказано новым советским лидером. Интуитивно ощущая все это, он решил, что необходимо, не уходя от темы прощания с Черненко, уже в первых публичных выступлениях сказать и о его принципиальной позиции. Этого требовала ситуация.
На Пленуме он подчеркнул, что стратегическая линия, выработанная на XXVI съезде, последующих пленумах ЦК остается в силе. Это – линия на ускорение социально-экономического развития страны, на совершенствование всех сторон жизни общества.
Была подчеркнута главная мысль, что ускорение можно обеспечить лишь путем перехода народного хозяйства на рельсы интенсивного развития, выхода в короткие сроки на самые передовые научно-технические позиции, на высший мировой уровень производительности труда.
В связи с экономическими задачами было сказано об усилении внимания к
социальной политике, совершенствованию и развитию демократии, формированию общественного сознания.
Не были обойдены вопросы порядка, дисциплины, законности. Подчеркнута необходимость гласности в работе партийных, советских, государственных и
164
общественных организаций.
Что касается внешней политики – заявлена преемственность в осуществлении курса мира и прогресса. Наши позиции были изложены предельно ясно: “Мы хотим прекращения, а не продолжать гонку вооружений – и потому предлагаем заморозить ядерные арсеналы, прекратить дальнейшее развертывание ракет, мы хотим действительно крупного сокращения накопленных вооружений, а не создание новых систем оружия”.
После голосования Михаил Сергеевич уже в качестве генсека закрыл Пленум и предложил присутствующим пройти в Колонный зал, чтобы попрощаться с
К.У. Черненко.
Пленум был недолгим. Не более получаса.
Как явствует из воспоминаний Д. Мэтлока, “мир о смерти Черненко... уведомили ближе к полудню 11-го марта”. А несколько часов спустя (время, удобное для вечерних выпусков новостей по радио и телевидению) ТАСС сообщил, что Михаил Сергеевич Горбачев избран Генеральным секретарем коммунистической партии Советского Союза.
После смерти Ю.В. Андропова Пленум был созван на четвертый день, после смерти Л.И. Брежнева на третий, после смерти К.У. Черненко еще до конца первых суток. Это дает основание считать, что М.С. Горбачев и его сторонники не имели в руководстве партии прочного большинства, поэтому использовали для победы такой фактор, как время.
Не случайно противники М.С. Горбачева оценили события 10-11-го марта 1985-го года, когда в рекордно короткие сроки (не прошло и суток после смерти Черненко) был созван Пленум ЦК КПСС “как мини-переворот”.
“Громыко, - пишет В.А. Печенев, - перешел на сторону Горбачева, а соратникам Горбачева удалось феноменально быстро – за двадцать часов после смерти Черненко – собрать Пленум. Военные обеспечили переброску членов ЦК армейскими самолетами. По сути, это было маленьким государственным переворотом”.
“Надо, - утверждает Е.К. Лигачев, - сказать всю правду: это были тревожные дни. Могли быть абсолютно другие решения. Была такая реальная опасность. Хочу вам сказать, что, благодаря твердо занятой позиции членов Политбюро - товарищей Чебрикова, Соломенцева, Громыко и большой группы первых секретарей обкомов на Мартовском Пленуме ЦК было принято единственно правильное решение”. О том, что все необходимое для избрания М.С. Горбачева “сделали Лигачев, Громыко, Чебриков и Соломенцев”, свидетельствует и В.В. Гришин.