Вполне понятно, что партийно-государственная бюрократия должна была встретить это нововведение в штыки. А поскольку в то время в ее распоряжении все еще оставались основные рычаги власти, было только два средства обеспечить успех реформы. С одной стороны, необходимо организовать мощное давление на партийно-государственную бюрократию со стороны большинства общества, решительно настроенного на радикальные перемены. А с другой стороны, ослабить сопротивление верхушечного слоя тактическими маневрами, отсекая наиболее конструктивную его часть, втягивая в преобразование людей, способных мыслить по-новому.
Все чаще звучала мысль, что КПСС отстает от жизни и партийная номенклатура становится тормозом реформ.
После XXVII съезда трижды сменился состав райкомов и горкомов, практически полностью обновились советские органы. После январского Пленума ЦК 1987-го года произошла смена первых секретарей на альтернативных выборах, многие “старожилы” ушли на пенсию. У руля становилась вторая, третья или даже четвертая “команда”, а дело шло по старинке.
Авторитет КПСС упал сразу же, как только ее перестали бояться, поверили, что господство партии больше не подкрепляется насилием. С этого момента люди оказывали доверие коммунистам уже не как представителям могущественной властной структуры, а как личностям.
Встал вопрос и о серьезном обновлении в составе ЦК. После XXVII съезда прошло не только много времени, но многие члены ЦК оказались уже вне активной деятельности, перешли на пенсию (из 303 членов ЦК – 84 пенсионеры, из 157 кандидатов в члены ЦК – 27). С другой стороны, на руководящие должности было выведено много людей, не входящих в высший орган КПСС.
Обсуждался вопрос о целесообразности реформирования Политбюро с последующим избранием нового руководства. Однако прошедший 25-го апреля 1989-го года Пленум этот вопрос не рассматривал. Зато Пленум наметил задачи по подготовке к Первому съезду народных депутатов. Всем стало ясно: отныне съезды народных депутатов, а не съезды КПСС становятся главными политическими форумами, определяющими жизнь страны. Это был крутой поворот, настоящая смена всех, за
242
которой должна последовать постепенная замена старых депутатов власти, да и ее символики.
* * *
На XIX партийной конференции из программы КПСС была практически снята несвоевременная цель построения коммунизма (обещанного в 1961-ом году Хрущевым к 1980-ом году) и заменена лозунгом от гласности, демократизации и технической переоснащенности народного хозяйства.
На конференции впервые был провозглашен курс на создание правового государства. Это было отступление от ленинского наследия. Государство теперь основывалось не на воле правящего класса, а на законе и общечеловеческом праве. И это было вполне логично. Без правового государства демократия в принципе невозможна. Право теперь должно было определяться свободно избранным парламентом, а не узурпировавшей власть в России партией большевиков.
Первой в духе демократизации политической реформы, провозглашенной Горбачевым, стали “альтернативные выборы”. И по политическим, и по литературным канонам, эта формула звучала как нонсенс, являлась откровенной тавтологией, ибо любой выбор заключает в себя альтернативу. Но в СССР в 1981-ом году никто не обратил на это внимание: в советской политической практике безраздельно господствовали выборы без альтернативы, которые на самом деле могли быть в лучшем случае поименованы голосованием или избранием, но в коммунистической идеологии преподносились неизменно как самые демократические из всех возможных. Нововведение Горбачева по советским меркам было действительно радикальным, но он, скорее всего, не предполагал, что введение классической формулы выборов обернется политической революцией, разрушительной не только для командно-административной модели, но и для коммунистического режима в целом, и для КПСС, и для СССР.
Альтернативные выборы становились основой избрания депутатов Советов всех других уровней. Впервые с 1917-го года государственная власть в России из большевистской становится “советской”.