Вот, пожалуй, самое существенное о XXVIII съезде. Он оказался последним в истории РКП (б), ВКП (б) КПСС, но на нем еще не была решена судьба партии.
XXVIII продемонстрировал, что все в партии начало двигаться – пусть с трудом, на малой тяге, с сильнейшим сопротивлением, но пришло в движение. Следующее еще более определенное свидетельство того, что КПСС поддавалась корректированию, представил июльский Пленум ЦК 1991-го года.
266
* * *
В стране происходил отрыв руководящих органов не только от общества, от граждан, но и от членской базы. Вывод был один: необходимо формировать преобразование КПСС в современную политическую партию, стоящую на позициях демократического социализма. Для этого нужно было ускорить подготовку и принятие
новой программы. Съездовская комиссия, избранная для написания программы, представила 5 вариантов, но все они оставались в рамках изживших себя документов.
В эту работу включился Горбачев и его помощники. В итоге программа стала похожа на документ, и его можно было выносить на очередной Пленум ЦК.
Происходило очередное (оно же и последнее) заседание Политбюро 3-го июля 1991-го года. Первым вопросом рассматривался доклад о положении в рабочем движении страны и задачи партии. Купцов привел такие данные: поддержанные КПСС кандидаты на пост Президента РСФСР проиграли на выборах 12-го июня во всех городах с населением более одного миллиона человек, то есть в местах наибольшего сосредоточения рабочего класса и интеллигенции.
Пленум поручил доработать проект и рассмотреть на очередном съезде.
Заключая работу Пленума, Горбачев, прежде всего, обратил внимание на необходимость проявить широту взглядов и терпимость к инакомыслящим. Общество устало, не хочет терпеть новые перевороты, конфронтацию, социальную перенапряженность, оно вздохнуло с облегчением, когда разнесся призыв поставить выше партийных и политических споров интересы народа.
На июльском Пленуме ЦК можно резюмировать так: открылась реальная перспектива реформирования КПСС. А вот удастся ли использовать эту возможность – зависело уже от многих факторов и общего хода событий.
Пленум стал своего рода заключительным актом первой половины 1991-го года. Начинался самый драматический этап в стране, в личной судьбе Горбачева.
* * *
Для перестройки решающее значение имело, бесспорно, завершающее (23-го июля) согласование нового Союзного договора. Объявив себя по примеру России независимыми, республики стремились “застолбить” как можно больше прав. Республиканские лидеры, за редким исключением, создавали необходимость иметь достаточно сильный и авторитетный центр, способный решать общие задачи. Основной задачей был разумный баланс в распределении полномочий, и то, что он, в конце концов, был найден, свидетельствуют о жизненности принципов, которые закладывались на том этапе в основу обновленной федеративной государственности.
Горбачев был далек от намерения утверждать, что найдено решение, годное на все времена. Проблема эта архиважная. Однако при сохранении и обновлении союзного
267
государства в соответствии с проектом Договора она решилась оптимальным образом, позволявшим избежать конфликтов и назревших изменений в межнациональных отношениях правовым путем, а не силой оружия.
Не менее важно, что новый Союзный договор стал предметом согласия не только республик, но и основных институтов власти, прежде всего, Верховного Совета СССР.
Лукьянов и Нишанов участвовали практически во всех встречах в Ново-Огарево и, кстати, не раз подсказывали компромиссные формулировки. Лукьянов не раз информировал членов Совета Федерации о настроениях депутатов, имевшихся у
некоторых из них опасениях, что подписание Договора приведет к ослаблению как центральных органов, включая союзный парламент. Но не это было частью новоогаревской дискуссии. В конечном счете, Верховный Совет выразил принципиальное согласие, и его председатель, председатели палат должны были вместе с делегациями республик его подписать.
По ходу работы в Ново-Огарево варианты Союзного договора обсуждались и в правительстве.