Другие преданно служили Москве, продолжая традиции латышских красных стрелков и не позволяя себе никаких сомнений. К таким людям принадлежал Борис Пуго и его выдвиженец Альфред Рубикс, которому суждено было стать последним руководителем компартии Латвии. Для них трактовка свержения советской власти в республике и ее выход из Советского Союза были личной трагедией. Они сами себе не могли признаться в том, что эти идеи поддерживало абсолютное большинство латышей. Ведь в таком случае выходило, что они пошли против собственного народа.
Борис Карлович пришелся по душе Горбачеву. На 50-летие Пуго в 1987-ом году Горбачев прилетел в Ригу и сам вручил ему орден Ленина. На следующий год в сентябре 1988-го года забрал его в Москву – председателем комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Эту должность и раньше исполнял выходец из Латвии – престарелый Арвид Пельше. Пуго показался Горбачеву надежным человеком, который будет хранить чистоту партийных рядов, но при этом не наделает глупостей. Через год в сентябре 1989-го года Пуго избрали кандидатом в члены Политбюро.
Настроение Борису Карловичу портило то, что он возглавил высший карательный
орган партии, когда его власть быстро сходила на нет. Даже потери партбилета уже не так боялись, как прежде, когда это было равносильно катастрофе. КПК еще мог вызывать на заседание министров, требовать от них отчета, раздавать выговоры, но партийной власти уже не боялись.
Пуго перевели в Москву в сентябре 1988-го года, а в октябре в Латвии собрался первый съезд Народного фронта. Накануне в рижском Межатарке состоялась массовая манифестация, которая показала, что латыши против советской власти. Председателем Народного фронта избрали молодого, но ставшего очень популярным в республике журналиста Дастина Иванса.
286
Слово “выход из СССР” еще открыто не звучало, и никто не знал, как восстановить независимость Латвии. Но когда народные депутаты СССР, избранные из Латвии, уезжали на первый съезд в Москву, проводить их на железнодорожный вокзал собрались десятки
тысяч рижан с цветами. Они хотели свободы.
После первых свободных выборов в Верховный совет республики 4-го мая 1990-го года новые депутаты провозгласили независимость Латвии. Практических последствий это вроде бы не имело, никто Латвию отпускать не собирался. Но внутри республики советская власть рушилась буквально на глазах. Горбачев вовремя забрал Пуго из Риги. По крайней мере, Борис Карлович мог поздравить себя с тем, что не он отвечает за происходящее. Впрочем, вскоре ему пришлось вновь заняться латвийскими делами.
Накануне ноябрьской демонстрации 1990-го года Горбачев приказал министру внутренних дел В. Бакатину сделать так, чтобы не было никаких альтернативных демонстраций. Бакатин доложил, что запрещать демонстрации нельзя – нет у него такого права. Его ответ присутствовавшим не понравился. Председатель КГБ В. Крючков потребовал продемонстрировать силу.
- Вот и покажите. Кто хочет запрещать, пусть свой запрет сам и реализует. Милиция этим заниматься не будет.
Горбачев взорвался, обвинив Бакатина в трусости. После совещания Вадим Викторович подошел к Горбачеву и спросил:
- Кому сдавать дела?
Михаил Сергеевич, не глядя, ответил:
- Продолжай работать! Я скажу, когда сдавать.
Этот короткий диалог на совещании у президента был лишь эпизодом. Отставки Бакатина с поста МВД добивались руководители КГБ, а также лидеры компартии Украины, Белоруссии и особенно прибалтийских республик. Они требовали жестких мер против новой власти в республиках, а Бакатин исходил из того, что не надо портить отношения с Литвой, Латвией и Эстонией, потом легче будет с ними ладить.
1-го декабря Горбачев подписал указ об отставке Бакатина, пригласил его:
- Ну вот, как мы говорили с тобой, теперь время пришло. Тебе нужно уйти с этой работы.
Бакатин был к этому готов:
- Вы правы, Михаил Сергеевич, вы меня сюда поставили, вы вправе меня убирать. Если бы я был кадровым милиционером, я бы дошел до генерала, но эта отставка явилась крушением моей жизни. Я вас не устраиваю, вы можете меня убрать. Но это ошибка.
Горбачев не хотел развивать эту тему:
- Все. Вопрос решен.
Новым министром Горбачев в тот же день назначил Пуго, его первым заместителем – армейского генерала Б.В. Громова. Громов сопротивлялся этому