Новости на даче: кто-то пытался прорваться извне на территорию резиденции. Не удалось, не впустили... Генералов вдруг стал появляться в служебном доме, где находятся офицеры охраны. Двое суток он практически к ним не заходил... И главное – Генералов передал Борису Ивановичу ответ Янаева на требования Михаила Сергеевича: будут, мол, выполнены. Генералов при этом разъяснил, что “он все передает в Москву через Плеханова. Через него же получает и ответ”.
Три часа ночи. 21-ое августа, среда.
Утренняя информация: в Москве столкновения. Есть жертвы – раненые и убитые. Неужели началось самое страшное?
Михаил Сергеевич требует немедленно передать Янаеву: прекратить использование войск, вернуть войска в казармы.
Около 10:00 в море на горизонте появились две группы кораблей. У входа в бухту стояло три сторожевика. Появившихся кораблей – пять. Это десантные корабли на воздушной подушке. Прямым курсом они шли к берегу, на резиденцию. Но, не дойдя немного “сторожевиков”, резко изменили курс, повернули в сторону Севастополя.
Скрылись за мысом Сарыч. Что они демонстрируют? Блокаду? Возможность арестовать семью Горбачевых? Выручить? Никто не сомневался, что они знали – президент жив,
здоров.
Олег Анатольевич, Борис Иванович не советовали в этот день никому из семьи выходить из помещения. Опасаются, что может быть спровоцирована перестрелка, поставлена под угрозу жизнь президента.
332
В дом принесли старые “позавчерашние” газеты. Никаких официальных сообщений – ни по ТВ, ни по радио – о состоянии здоровья Михаила Сергеевича нет. Дикость: президент “болен, недееспособен” – и ничего не сообщается. В то же время ТВ информирует о самочувствии и здоровье премьер-министра Павлова.
20:00. Раиса в постели. Ей лучше. Михаил Сергеевич в кабинете. Господи, самое страшное, кажется, позади! Ирина и Анатолий, сменяя друг друга, уходят из комнаты и возвращаются с ворохом новостей: папа разговаривает по телефону с Ельциным, Назарбаевым, Дементьевым, Кравчуком, Каримовым, Панковым, Моисеевым, Дзасоховым. Говорит по телефону с Бушем. Самолет делегации российского парламента будет принят в Бельбеке. В кабинете Черняев. На море впервые за трое суток появились баржи, гражданские суда. К даче ползли люди в маскхалатах. Охрана по рации передала: “Повернуть назад, иначе будем стрелять”. Повернули, поползли в противоположную сторону.
Где-то около 15:00 Ирина и Анатолий по “Сони” услышали сообщение антисоветской радиостанции Би-би-си: Крючков дал согласие на вылет в Крым, в Форос, группе лиц, “делегации”, чтобы лично убедились, что Горбачев действительно тяжело болен и недееспособен.
Семья Горбачевых расценила это как сигнал самого худшего: в ближайшие часы могут быть предприняты действия, чтобы гнусная ложь стала реальностью.
Михаил Сергеевич отдал приказ охране блокировать подъезды, вход в дом, без его разрешения никого не впускать, находиться в состоянии боевой готовности. В случае необходимости применять оружие.
Офицеры охраны с автоматами встали по лестнице дома и у входных дверей.
Детей, внучек, заперли в одной из комнат. Просили с ними быть Александру Григорьевну – сестру хозяйки.
Раису охватило чувство нависающей опасности. “Что предпримут?” В голове билась одна мысль: нужно прятать Михаила Сергеевича. Где? Дача как на ладони. И вдруг, в одно мгновение, Раиса ощутила, что немеет, обвисает рука, и она не может, никак не может ничего сказать... В сознании мелькнул инсульт...
Раису Максимовну уложили в постель, дали лекарства: гипертонический криз.
Около 12:00 в дом постучался и вошел в комнату Олег Анатольевич: “Михаил Сергеевич, на территорию прибыли машины – два ЗИЛа и “Волга”. Приехали Язов, Крючков, Бакланов, Ивашко, Лукьянов, Плеханов. Просят встречи с вами. Добавил: “Что у них за планы? Зачем приехали?” Михаил Сергеевич: “Взять под охрану. Передать требования и принимать никого не буду до тех пор, пока не будет включена правительственная связь”.
Через несколько минут Олег вернулся с ответом: “Это слишком долго, говорят. Включение связи займет не менее 30 минут. Приехавшие просят о встрече сейчас”.
Михаил Сергеевич: “Подождут, никаких переговоров вести не буду, пока не включат всю
связь”.
В 17:45 связь была включена. Через три часа изоляция кончилась. Арест тоже.
Вошла Иринка: “В дом пытались пройти Плеханов и Ивашко. Остановил их у входа Борис Иванович. “Приказ – никого не впускать. Будем стрелять!” Плеханов сказал: