333
“Я так и знал... эти будут стрелять” – развернулись и ушли назад. Папа продолжает говорить по телефону”.
Зашел Михаил Сергеевич. Спросил, как себя чувствует Раиса Максимовна. Сказал, что не стал разговаривать (несмотря на неоднократные попытки с их стороны) ни с кем из заговорщиков. Сразу переговорил с Борисом Николаевичем Ельциным: “Михаил Сергеевич, дорогой, вы живы? Мы 48 часов стоим насмерть!” Переговорил с другими руководителями республик. Джордж Буш и Барбара передали Горбачеву привет, сказали, что три дня молились за них. Показал жене записку, подписанную Лукьяновым и Ивашко: “Уважаемый Михаил Сергеевич! Большая просьба по возможности принять нас сейчас. У нас есть, что доложить вам”. Сказал: “Вообще я не буду принимать Крючкова, Бакланова, Язова. Не о чем мне теперь с ними говорить. Лукьянов и Ивашко... Может быть, приму потом. Жду российскую делегацию.
... Прибыла делегация. Руцкой, Силаев, Бакатин, Примаков, Столяров, Федоров, депутаты, пресса. Все в доме. Снизу, с первого этажа, доносятся радостные, возбужденные голоса...
Наконец, вошел Анатолий: “Михаил Сергеевич дал команду – собираться. Улетаем. Вещи пусть остаются. Их упакуют и отправят следующим рейсом, на котором полетят все “наши москвичи”.
22-ое августа, четверг.
Форосскую резиденции покинули в 23:00 21-го августа.
Вылетели с аэродрома Бельбек на самолете А.В. Руцкого. Расположили семью Горбачевых в отдельном, маленьком салоне. Михаил Сергеевич пригласил Руцкого, Бакатина, Силаева, Примакова, Черняева, Борисов, Климова, Голенцова.
Один ребенок заснул на большом сидении около Иринки. Другой - свернувшись на полу, но как говорится, в тесноте, но не в обиде. Главное – все вместе.
В том самолете летел Крючков, сидел в отдельном отсеке.
... Вели разговор, обсуждали все, что произошло за эти два дня в Москве, стране, в крымской резиденции президента, что пережили, как пережили. Александр Владимирович рассказывал о защитниках Белого дома: как за два часа обучил людей держать цель: об офицерах охраны, прилетевших с ним спасать президента. Ни один из них не отказался, не остался в Московском аэропорту, хотя знал о возможности трагического исхода полета. Вадим Викторович и Евгений Максимович рассказали, как они готовили текст заявления, с которым выступили 20-го августа. Показали текст, Раиса оставила его у себя: “Считаем антиконституционным введение чрезвычайного положения и переход власти в стране группе лиц. По имеющимся у нас данным, Президент СССР М.С. Горбачев здоров. Ответственность, лежащая на нас, как на членах Совета безопасности, обязывает незамедлительно вывести с улиц городов бронетехнику, сделав все, чтобы не допустить
кровопролития. Мы также требуем гарантировать личную безопасность М.С. Горбачева, дать возможность ему незамедлительно выступить публично.
Заявление это отказался подписать член Совета безопасности, министр
иностранных дел СССР А.А. Бессмертных.
Приземлился самолет в Москве в 2:00 22-го августа, во Внуково II. В аэропорту много встречающих плотным кольцом окружили Михаила Сергеевича. Ирина и мать с
334
внучками сразу садятся в машину. Раису сразу бросает в дрожь. Она не может совладать с собой.
* * *
Как видно из дневника, три августовских дня были пережиты семьей Горбачева на пределе человеческих возможностей.
Внимательно слушая радиоголоса, Горбачев уже 20-го августа почувствовал, что ситуация складывается не в пользу путчистов. Это нашло подтверждение со срочным прилетом главарей заговора: Крючкова, Язова, Лукьянова. В одном самолете с ними прибыл Ивашко. Нельзя думать, что они ехали повиниться. Это была еще одна отчаянная попытка нажать на Горбачева, перетянуть на свою сторону. Ведь иначе, зачем надо было подтягивать к аэропорту “Бельбек” новые подкрепления морской пехоты, давать команду открывать огонь по всем самолетам, которые пойдут на несанкционированную посадку. Имелась в виду возможность прилета представителей российского руководства.
Прибывшие сразу потребовали встречи. Горбачев не стал этого делать, пока не включили связь, и он не переговорил с нужными ему руководителями Союза и США. И только после начал отдавать распоряжения. Прежде всего, отстранил Язова от должности, возложил обязанности министра обороны на Моисеева и обязал его обеспечить посадку в Бельбеке самолета, которым летели Руцкой и другие товарищи. Дал указание начальнику правительственной связи отключить все телефоны членов ГКЧП. Коменданту Кремля - взять под охрану Кремль и изолировать всех оставшихся там путчистов.