28-го октября на Съезде народных депутатов РСФСР Ельцин выступил с программой реформ и требованием для особых полномочий на переходный период. Де-факто эти меры подрывали Договор об экономическом сообществе и противоречили ему. Буквально ввергло в шок его заявление о намерении объявить Госбанк СССР российским, сократить на 90% численность МИД распустить 80 министерств и т.д.
Горбачев встретился с Ельциным 2-го ноября, считая, что назрел, как говорится, мужской разговор.
- Ты меняешь политику, уходишь от всех договоренностей, А раз так, теряет смысл и Госсовет, и экономическое соглашение. Тебе не терпится взять вожжи в свои руки? Раз этого хочется, правь в одиночку. Скажу тебе и другим лидерам: я вас подвел к независимости, теперь, похоже, Союз вам больше не нужен, живите дальше как заблагорассудится, а меня увольте. Но и ответственность ложится на всех вас.
Ельцин доказывал, что политику менять не собирается, слово у него твердое. Тут же, не ощутив неловкости, согласился, что в отношении персонала МИДа есть “перехват”. И по другим пунктам несколько отступил, обещал действовать более взвешенно, а главное согласованно. Но не сдержал ни одного своего “твердого” слова.
20-го ноября Шеварднадзе вернулся в знакомый кабинет на 7-ом этаже в высоком здании на Смоленской площади. Заявил, что его главным приоритетом будет сохранение единого государства. Он сказал, что отменяет все иностранные визиты.
- Весь его календарь состоял из поездок по республикам, - вспоминает А.С. Грачев, последний пресс-секретарь Горбачева. – Он понимал, что от того, насколько ему удастся поладить с республиканскими руководителями, зависит восстановление государства, да и его пребывание на этой должности.
Шеварднадзе боялся окончательного распада СССР, внушал своим партнерам на
352
переговорах, сколь важно для всего мира сохранить единую страну. Западные лидеры предпочли бы по-прежнему иметь дело с Советским Союзом, а не с 15 новыми государствами, но их собственные эксперты докладывали, что, судя по всему, Советский
Союз не сохранится. Подозревать Шеварднадзе в том, что он на всех должностях в Москве оставался тайным грузинским националистом и мечтал о разрушении страны, нелепо.
- Больших разрушителей, чем путчисты, я не вижу, - считает А. Грачев. –
Шеварднадзе был кадровым продуктом советской системы. Не было ему резона рубить
сучка, на котором он так величественно и вельможно восседал.
На Госсовете 4-го октября Горбачев решил продолжить разговор на эти же темы. Ельцин сознательно опоздал на 15 минут, демонстрируя свою независимость и неуважение к партнерам. Не ожидая его прихода, в присутствии тележурналистов,
Горбачев сделал выступление, прозвучавшее тревожным колоколом: в сложившейся ситуации они делают то, чего не должны делать. Безответственно распорядились капиталом, который получили после путча - в результате совместной работы, а также возникшей надеждой на возможность быстрого выхода из кризиса...
Большая часть выступления Горбачева проходила в присутствии Ельцина: она ему была явно не по душе. Он сидел, то насупившись, то делая вид, что все это его мало волнует. Словом, на заседании возникла напряженная обстановка. На предложение Горбачева обменяться мнениями, просьб о выступлении не последовало. Только Назарбаев сказал:
- Нам все ясно. Важно, что у вас с Борисом Николаевичем был разговор и достигнуто взаимопонимание. – Ельцин кивнул.
* * *
14-го ноября на Госсовете развернулся острый спор о том, что нужно народам,
населяющим эту огромную страну: союзное государство или союз государств?
Четырехчасовая дискуссия завершилась согласием о том, что это должно быть конфедеративное союзное государство. Тут же в Ново-Огарево, на пресс-конференции, все руководители республик вышли к телеобъективам.
Представляет интерес документальный комментарий “Известий” об итогах заседания Госсовета 14-го ноября.
Событие, которое произошло в подмосковном Ново-Огарево 14-го ноября, можно назвать обнадеживающим. Семь суверенных республик, участвовавших в заседании Госплана, высказались за создание нового политического союза. Это своего рода сенсация. В последнее время мало кто верил в возобновление работы над Союзным договором – по крайней мере, в ближайшем будущем. И все же сама жизнь расставила все по местам. Многие республики пришли к выводу, что без политического союза продвигаться дальше невозможно.