Во-первых, Цвигун не оставил прощального письма. Он не винил ни своих родных, ни коллег по ведомству, что не только в первом и втором, но и в третьем случае было бы неизбежно.
Во-вторых, по свидетельству бывшего председателя КГБ СССР Чебрикова, “после смерти Цвигуна в сейфе нашли деньги и ценности”. Вряд ли бы он оставил их там в случае самоубийства.
В-третьих, 19-го января Цвигун находился в подмосковном санатории вместе с женой Розой Михайловной, и вместе с нею решил съездить на дачу в Барвиху, посмотреть, как идет ремонт. Когда они приехали, жена вошла в дом, а Цвигун остался на улице.
Через некоторое время Роза Михайловна вышла из дома и увидела, как навстречу ей бежит шофер. Едва он успел прокричать “У нас несчастье”, как в это время какой-то незнакомый мужчина в штатском подошел к Розе Михайловне и предложил ей вернуться в дом, а когда она почувствовала недоброе, ее увели насильно.
Затем приехали врачи и мужа увезли на “скорой помощи”, но к нему ее в тот день
не пустили и о том, что с ним произошло, не сказали. Поэтому она решила, что он упал и
ударился виском о крыльцо.
Что же произошло в действительности?
49
“В начале января 1982-го года, - вспоминает В.А. Крючков, - выдался день, когда Цвигун почувствовал себя неплохо и вызвал машину для поездки на дачу. По словам водителя, в отличие от прежних дней, он вел спокойный, вполне осознанный разговор, и, прогуливаясь на даче по дорожке, вдруг проявил интерес к личному оружию водителя, поинтересовался, пользуется ли он им, в каком состоянии содержится пистолет, потому что по уставу, мол, оружие всегда должно быть в полной готовности, а затем попросил показать его. Водитель, ничего не подозревая, передал пистолет в руки Цвигуна, и последний сразу же выстрелил себе в висок. Смерть наступила мгновенно”.
О том, что в 16:15 пациент, гуляя по территории дачи с шофером, выстрелил в висок из пистолета “Макаров”, говорится и в том документе, который был выдан
Р.А. Медведевым.
Но, во-первых, если Цвигун покончил самоубийством, зачем ему, имевшему собственное оружие, понадобился пистолет шофера? Это тем более странно, что Цвигун не мог не понимать, что, кончая жизнь из чужого оружия, он тем самым бросал тень подозрения на своего охранника. А во-вторых, если он все-таки погиб от выстрела из пистолета шофера, то где гарантия, что он был убит?
Давно уже привлек к себе внимание и другой факт.
Из книги Р.А. Медведева: “21-го января во всех центральных газетах появился необычный некролог. Хотя Цвигун был членом ЦК, под его некрологом не было фамилии Брежнева, Кириленко и Суслова. Были подписи Андропова, Горбачева, Устинова и Черненко, а также членов коллегии КГБ”.
Поэтому отсутствие фамилии Л.И. Брежнева под некрологом С.К. Цвигуна – это необычный факт.
По некоторым сведениям, приехав на дачу С.К. Цвигун, Ю.В. Андропов якобы произнес фразу “Этого я им никогда не прощу”, из которой вытекало, что Цвигун был убит. Именно так считали и его близкие.
Эту смерть многие связывали “с делами, разворачивавшимися вокруг дочери Генерального секретаря”. Косвенно на это указывают и воспоминания ее двоюродной сестры. “После смерти Цвигуна, - пишет Л.Я. Брежнева, - отец рассказал мне о Галине: “Я хоть и дядя ей родной, но первый проголосовал бы за то, чтобы эту стерву в Бутырку посадили”.
* * *
25-го января 1982-го года умер Суслов. Смерть Суслова подспудная борьба внутри политического руководства. Надо признать, что Михаил Андреевич, никогда не претендовавший на пост Генерального секретаря и абсолютно лояльный к Брежневу, в то же время был способен возразить ему. В составе руководства он играл
стабилизирующую роль, в определенной мере нейтрализовал противостояние различных
сил и характеров.
И вот его не стало. Первый вопрос – кто заменит? По сути дела речь шла о
50
преемнике Брежнева, о “втором” секретаре, который по традиции со временем становился “первым” уже при жизни генсека, постепенно овладевая рычагами власти, брал на себя руководство. Очевидно, кандидатом на данный пост мог стать лишь человек, приемлемый для самого Брежнева.
Между тем, Леонид Ильич находился уже в таком состоянии, что восприятие им и людей и идей, было неадекватным. Оно во многом тогда зависело от Черненко, неотлучно находившегося возле Брежнева с утра до ночи, разве что только кроме часов дневного сна генсека. После каждого четверга, когда проходило заседание Политбюро, Леонид Ильич уезжал в Завидово – охотничье хозяйство под опекой военных, а с ним и Черненко. Если же требовалось как-то завершить и оформить дела Политбюро, Черненко задерживался на пятницу, но в субботу и воскресенье был уже в Завидово обязательно.