- Вы встречались в “узком кругу”?
Он кивнул головой. Да, они встречались и сошлись на кандидатуре Андропова. В его рассказе фигурировали Устинов, Громыко, Тихонов. Черненко не упоминался, так что невозможно было сказать, принимал ли он участие в этой беседе.
- Чтобы ни случилось, - сказал Горбачев, - уклоняться вы не можете. Со своей стороны всеми силами буду вашу кандидатуру поддерживать.
В этот же день состоялось заседание Политбюро. Создали комиссию по организации похорон во главе с Андроповым. Приняли решения, связанные с проводами в последний путь лидера государства и партии. Постановили срочно созвать внеочередной Пленум ЦК КПСС и по предложению Тихонова единодушно одобрили кандидатуру Андропова на пост Генерального секретаря. Выступить с этим на Пленуме от имени Политбюро должен был Черненко.
Откровенно говоря, кончина Брежнева, хотя и произошла внезапно, никого из секретарей не потрясла, не вывела из равновесия. Не была она воспринята, как тяжкая потеря и в обществе, несмотря на все усилия пропаганды, а, может, именно из-за нее. В те дни все, конечно, так или иначе, размышляли о будущем, о том, в каком состоянии находится страна, что может ожидать всех впереди. Со всей определенностью можно сказать: уже тогда преобладало ожидание больших перемен.
О 18-летнем периоде пребывания Брежнева, как эпохе застоя, сказано и написано немало. Однако эта характеристика нуждается в конкретизации и углублении. Тем более что в последнее время со стороны консервативно-фундаменталистских сил предпринимаются попытки реабилитировать брежневизм. Цель ясна – за нынешний кризис общества свалить грехи на его инициаторов.
В политическом плане брежневщина не что иное, как консервативная реакция на предпринятую Хрущевым попытку реформирования существующей тогда в стране авторитарной модели. Строго говоря, такая реакция началась при самом Хрущеве, и это
приводило к противоречивости его действий внутри страны и на международной арене. Уступая давлению партийно-государственного аппарата, Хрущев не хотел полностью сдавать реформаторские позиции. Даже в предпринятых им в последние годы сумбурных перестрелках партии и хозяйственного управления угадывается стремление ослабить всевластие партийной и государственной бюрократии. Такой лидер стал ей неугоден, и он
был убран.
Брежнев хорошо знал настроение партийно-государственной элиты, военно-промышленного комплекса, опирался на них и пользовался их неограниченной поддержкой, проводя по существу, жесткую неосталинскую линию.
Очень много при Брежневе говорилось о демократии, с огромной помпой была принята новая Конституция. И в то же время развернута беспрецедентная борьба против
71
инакомыслящих – одних посадили в тюрьмы, других запрятали в психушки, третьих выдворили за кордон.
Не меньше заклинаний произносилось о необходимости “экономной экономики”, интенсификации производства, ускорения НТП, расширении самостоятельности предприятий. Но даже очень скромная и робкая “косыгинская реформа” 1965-го года встретила яростное сопротивление и была пущена под откос. Так и не смогли провести Пленум по НТП, перенося его из года в год. Экономику несло дальше и дальше по интенсивному, затратному пути, ведущего к банкротству.
Под прикрытием мощной пропагандистской кампании за разрядку международной напряженности даже и после того, как ценой огромных затрат был достигнут военно-стратегический паритет с США, продолжала наращиваться гонка вооружений. Не колеблясь, раздавили “Пражскую весну”. Впервые после Второй Мировой войны вооруженные силы страны были втянуты в заведомо проигранную военную авантюру в Афганистане.
Но главное, что определяет оценку брежневизма в политической истории страны – брежневское руководство оказалось несостоятельным перед лицом вызовов своего времени. Строго придерживаясь старых догм и представлений, они проглядели наступление глубоких перемен в науке и технике, условиях жизни и деятельности людей, стран и регионов, всего мирового сообщества, знаменующих зарождение новой цивилизации. Переменам в стране был поставлен прочный шлагбаум, она оказалась загнанной в тупик, обреченной на длительное отставание и глубокий общественный кризис.
Со смертью Брежнева встал вопрос: останется ли все, как есть, будет ли общество катиться под уклон, или произойдут глубокие перемены, прежде всего – общественное политическое руководство. Поскольку страна являлась одним из устоев всей мировой конструкции, этот вопрос волновал не только наших граждан, но и мировое сообщество.