Первоначально существовала надежда, что к Пленуму Андропова удастся поставить на ноги. После того, как Чазов проинформировал К.У. Черненко, что смерть Ю.В. Андропова может произойти “в ближайшее время”, тянуть с Пленумом не имело смысла.
1-го декабря 1983-го года Политбюро приняло необходимое решение. Через день А.С. Черняев записал в дневнике: “Пленум откладывали, откладывали и все-таки назначили на 26-ое декабря”.
* * *
“В это время, - пишет Е.И. Чазов, - в Кунцевскую больницу, где находился Андропов, для диспансеризации был госпитализирован Горбачев. Андропов, узнав об этом, попросил его зайти. Я предупреждал Горбачева о тяжести состояния Андропова и плохом прогнозе заболевания. Он был вторым человеком в Политбюро, который знал, что дни Генерального секретаря сочтены”. Если в первом своем варианте воспоминаний Чазов не указал, когда именно это произошло, то во втором варианте отметил, что Михаил
91
Сергеевич лег в больницу в декабре. Во время разговора с Чазовым Горбачев сообщил ему о своем намерении рекомендовать Андропову ввести В.И. Воротникова и
М.С. Соломенцева в Политбюро, В.М. Чебрикова избрать кандидатом в члены Политбюро, а Е.К. Лигачева – секретарем ЦК КПСС. На следующий день он посетил Андропова и мог довести до него свои предложения.
4-го декабря, в воскресенье, В.М. Воротников отметил в дневнике: ”Беседовал с Горбачевым. Он был у Андропова в ЦКБ... Состояние его здоровья плохое. Иногда посещают помощники. Иногда Черненко”. Во время этого разговора Горбачев предложил Воротникову позвонить Андропову в больницу.
Смысл этого стал понятен Воротникову только через день, когда 6-го декабря он снова встретился с Горбачевым и узнал от него, что он “имел еще одну беседу с Андроповым в ЦКБ” (выглядит очень плохо, исхудал, ослаб), во время которой последний “предложил произвести изменения в составе Политбюро” и ввести в него Воротникова.
Исходя из этого, можем утверждать, что Горбачев лег на диспансеризацию 2-го декабря и 3-го имел первую встречу с Андроповым. 5-го декабря, по всей видимости, встречался с ним вторично и договорился о том, чтобы произвести на Пленуме указанные выше кадровые перемещения.
В связи с этим в середине декабря Лигачев был приглашен к Андропову на собеседование. Вспоминая этот визит в ЦКБ, Егор Кузьмич пишет: “Палата выглядела скромно: кровать, рядом с ней несколько медицинских приборов, капельница на кронштейне. А у стенки маленький столик, за которым сидел какой-то человек. В первый момент я не понял, что это Андропов”. На лице Андропова Лигачев увидел “печать близкой кончины”. “Андропов был одет не столько по-больничному, сколько по-домашнему – в нательную рубашку и полосатые пижамные брюки”.
В декабре Политбюро заседало 1-го, 8-го, 15-го, 22-го и 26-го числа. Это дает основания полагать, что вопрос об изменении в руководстве ЦК КПСС был решен 22-го декабря. На этом заседании, кстати, Политбюро одобрило текст выступления
Ю.В. Андропова на предстоящем Пленуме.
24-го декабря 1983-го года, как обычно по субботам, Андропова посетил Вольский. “До этого, - вспоминает Вольский, - отправил с егерской связью проект его выступления на Пленуме (пожалуй, лучше сказать так, подготовленные ранее вместе с ним тезисы выступления). Когда в 12 часов я вошел к Андропову, тезисы были явно просмотрены. В целом текст получил одобрение, но за прошедшую неделю (то есть с 17-го декабря) Андропов решил внести в них два дополнения. Одно не имело принципиального характера, второе, в конце текста, следует привести полностью:
“Товарищи члены ЦК КПСС, по известным вам причинам я не могу принимать в данный период активное участие в руководстве Политбюро и Секретариата ЦК КПСС. Считал бы необходимым быть перед вами честным: этот период может затянуться. В связи с этим просил бы Пленум рассмотреть вопрос и поручить ведение Политбюро и Секретариата ЦК товарищу Горбачеву Михаилу Сергеевичу”.