Когда в одной из бесед с Рыжковым Чазов поинтересовался, имел ли место такой разговор, он не только дал отрицательный ответ, но и выразил удивление самой постановкой вопроса. И действительно, не следует забывать, что в конце 1983-го года начале 1984-го Николай Иванович был лишь секретарем ЦК КПСС, то есть не входил в состав Политбюро, причем хотя и возглавлял экономический отдел, но не имел никакого отношения к проблемам “материального обеспечения” членов Политбюро.
Мы уже видели, что Чазов не лишен авторской фантазии. Однако поскольку у него не было никаких оснований придумать сам разговор, вероятнее всего, он пересказал его содержание. Поэтому мы будем рассматривать приведенный фрагмент из воспоминаний Чазова как свидетельство того, что в его присутствии в той или иной форме был затронут вопрос о возможной отставке Андропова.
Подобная версия находит подтверждение в воспоминаниях М.С. Горбачева. “В один из дней декабря, - вспоминает он, - едва я переступил порог своего кабинета, вбежал Рыжков: только что позвонил Юрий Владимирович. Он в ужасном состоянии. Спрашивает: “Так вы на Политбюро приняли решение о замене Генерального секретаря?” “Я ему: “Да вы что, Юрий Владимирович об этом и речи никакой не было!”. Но он не успокаивался”.
“Вскоре, - пишет Чазов, имея в виду разговор Андропова с Рыжковым, - позвонил взволнованный М. Горбачев и, рассказав о разговоре, попросил успокоить Андропова – ни у кого и в мыслях нет ставить вопрос об отстранении его от власти”.
М.С. Горбачев утверждает, что после встречи с Рыжковым он “немедленно созвонился с врачами и договорился, что на следующий день они пропустят” его к Андропову. “Я знаю доподлинно, - утверждал Аркадий Иванович, - что через несколько дней (после Пленума) в больницу к Юрию Владимировичу, чтобы успокоить его, ездил М.С. Горбачев”.
Вероятнее всего, описываемый эпизод произошел на следующий день после Пленума, то есть 28-го декабря или на 29-ое декабря, в день заседания Политбюро, а встреча М.С. Горбачева с Ю.В. Андроповым состоялась 29-го или 30-го декабря.
Сообщая об этой встрече, М.С. Горбачев пишет: “Когда я вошел в палату, он сидел в кресле и попытался как-то улыбнуться. Мы поздоровались, обнялись. Произошедшая с последней встречи перемена была разительной. Передо мною был совершенно другой человек. Осунувшееся, отечное лицо серовато-воскового цвета. Глаза поблекшие, он
94
почти не поднимал их, да и сидел, видимо, с большим трудом. Мне стоило огромных усилий не прятать глаза и хоть как-то скрыть испытанное потрясение”.
Существует версия, согласно которой Андропов не хотел сдаваться. Поэтому решил “собрать заседание Политбюро прямо в своей больничной палате, чтобы Горбачева избрали генсеком прямо тут же, при нем”. Согласно этой версии, когда об этом стало
известно в Политбюро, противники Андропова “надавили” на врачей и те заверили Андропова, что его положение улучшается. Ознакомившись с таким заключением, он решил не форсировать события.
Однако доверенный сотрудник Андропова Е.И. Калгин утверждает, что такая версия все-таки имела место и подчеркивает, что на этой “на последней, незадолго до кончины, встрече Андропова в больнице с членами Политбюро Горбачева не было”.
Хотя В.И. Долгих и Н.И. Рыжков не присутствовали на этой встрече, но допускают возможность того, что Ю.В. Андропов мог пригласить в ЦКБ если не всех, то, по крайней мере, некоторых членов Политбюро.
Значит ли это, что М.С. Горбачев не был удостоен такого доверия?
Чтобы понять это, необходимо обратить внимание на следующие факты.
Не позднее 6-го января (пятница) открылась сессия верховного Совета РСФСР, на которой из 12 членов Политбюро не было только четверых: Ю.В. Андропова,
М.С. Горбачева, Д.А. Кунаева и Г.В. Романова. 27-го января (в пятницу) открылась XXV Московская городская партийная конференция, на которой в качестве гостей были те же самые 8 членов Политбюро. Подобным же образом обстояло дело и на следующий день.
Почему в обоих случаях отсутствовал Ю.В. Андропов, понятно. Понятно и отсутствие Д.А. Кунаева, который находился в Алма-Ате. Что касается Г.В. Романова, то в начале января он представлял советскую делегацию на съезде Германской коммунистической партии, а в конце января был в Ленинграде на торжествах, связанных с 40-летием снятия полной блокады Ленинграда и с награждением Ленинградской области орденом Октябрьской революции.
А где был М.С. Горбачев? Ответ на этот вопрос, по всей видимости, дает дневник В.И. Воротникова, из которого явствует, что 20-го января 1984-го года М.С. Горбачев звонил ему из Пицунды и поздравлял с днем рождения.