111
принимаемых этими органами важнейших решений. Именно сюда стекались разные потоки информации, поступавшей в ЦК КПСС.
К.У. Черненко заведовал архивом Политбюро, так называемым Шестым сектором, и архивом Секретариата, или Седьмым сектором. Ко многим из этих документов не имели доступа даже члены Политбюро”.
“В аппарате ЦК КПСС, - пишет В. Прибытков, - испокон веков были три архива – архив Политбюро, архив Секретариата и самый, самый – архив “Особая папка”. Эти архивы были из разряда не для прочих смертных. Более того – вообще не для “смертных”. Отсюда три вида секретности: “секретно”, “совершенно секретно” и особой важности, то есть особая папка”. Причем, по утверждению А.И. Лукьянова, прикасаться к “особой папке” могли всего три человека, а открывать ее имел право только заведующий отделом.
“Из Общего отдела, - пишет бывший помощник К.У. Черненко В.А. Печенев, -
выходили все документы ЦК КПСС. Только после оформления там принятые решения становились постановлениями. Но подготовленное в других отделах решение могло из Общего отдела и не выйти, или очень долго тормозиться там, в том числе и по кадровым вопросам. А борьба между центрами влияния шла в основном по ним”.
“Влияние этого руководителя аппаратной канцелярии на Л.И. Брежнева, - отмечает бывший работник аппарата ЦК КПСС С.В. Карнаухов, - доходила до чрезвычайных моментов. Без его содействия, прямого указания, к Генеральному секретарю никто не мог пробиться. Ни одна адресованная последнему бумага не могла миновать всесильного заведующего Общим отделом”.
Заведующий Общим отделом был единственным сотрудником аппарата ЦК КПСС, который обязан был ежедневно встречаться с генсеком и докладывать ему о поступившей информации.
В своих воспоминаниях В.В. Гришин писал: “Думаю, что в КГБ велось досье на каждого из нас, членов, кандидатов в члены Политбюро ЦК и других руководящих работников в центре и на местах”. Подозрения не обманули Виктора Васильевича. Как рассказывала Ирина Гришина, журналисту Феликсу Медведеву, когда после смерти мужа их сын Александр взял отцовскую записную книжку, из ее кармашка выпал миниатюрный “транзистор и микрофон”.
Имеются сведения, что подобной деятельностью занимался не только КГБ. Рассматривая деятельность К.У. Черненко на посту заведующего Общим отделом, следует отметить, что первоначально при Сталине этот отдел назывался Особым. В 1982-ом году на одном из совещаний К.У. Черненко специально обратил внимание своих подчиненных, что “Общий отдел (а значит, и работники Общего отдела) являются преемником Особого отдела и особых секторов партийных комитетов” и что изменено только название, но существо особых задач и особых приемов в работе не изменилось”.
Поскольку в Общий отдел стекалась вся информация, поступавшая в ЦК КПСС, существует мнение, что при Л.И. Брежневе он стал играть роль своеобразной партийной разведки и контрразведки.
“Как рассказывали, - пишет бывший помощник К.У. Черненко В.А. Печенев, - Боголюбов дублирует, очевидно, КГБ, вообще на всех деятелей, в том числе секретарей ЦК КПСС, вел своеобразные, компрометирующие (на всякий случай) досье”.
112
А.И. Вольский, начавший работать в аппарате ЦК КПСС еще при Л.И. Брежневе, в одном из интервью заявил: “Я точно знаю, что все мои телефонные разговоры, в том числе – с домашними, записываются. В отличие от постперестроечного времени из этого не делали секрета”. Когда ему был задан уточняющий вопрос, кто именно занимался прослушиванием телефонов сотрудников аппарата ЦК КПСС (“ребята из КГБ”) Аркадий Иванович ответил: “Почему из КГБ? Внутренняя служба ЦК”.
Имеются сведения, будто бы в кабинете Черненко “находилась аппаратура, с помощью которой можно было прослушивать разговоры самых высоких сановников на Старой площади, в том числе и расположившегося на 5-ом этаже основного здания ЦК – обиталища главных членов Политбюро: генсека, партийного инквизитора Суслова, других самых влиятельных партийных бонз”. Если до этого Черненко играл свою роль главным образом за кулисами, теперь он вошел в число публичных политиков, после XXVI съезда
в 1981-ом году переместился на 3-е место в партийной иерархии, в 1982-ом году, после смерти Суслова начал претендовать на роль второго человека в партии, в феврале 1984-го года стал генсеком.
Характеризуя нового генсека, А.С. Черняев отметил в своем дневнике: “Тщеславен”, “Ездит по городу с помпой, до которой даже Брежнев не дошел, и количество мальчиков вокруг ЦК увеличилось в 10 раз”.