Но дело не только в этом. Имеются сведения, что когда в 1982-ом году между
114
Андроповым и Черненко развернулась борьба, Горбачев сделал ставку на Черненко. Этому явно противоречит то, что после смерти Брежнева бывший шеф КГБ полностью
сохранил доверие к ставропольскому выдвиженцу. Но это противоречие можно решить, если допустить, что Горбачев вел двойную игру и согласовывал свои действия с Юрием Владимировичем.
Некоторое представление об изменении формального статуса М.С. Горбачева в 1984-ом году даст фотография членов Политбюро у гроба Андропова. В центре фотографии - Черненко, справа от него Горбачев, Романов, Щербицкий, Соломенцев, слева Тихонов, Громыко, Устинов, Гришин. Если вспоминать, что после смерти
Л.И. Брежнева М.С. Горбачев замыкал цепочку членов Политбюро, входивших в зал ноябрьского 1982-го года Пленума ЦК КПСС, перед нами факт его быстрого возвышения. “В феврале 1984-го года, - вспоминал В. Печенев, - на первом же официальном заседании Политбюро ЦК КПСС после того, как генсеком стал Черненко”, последний поручил ведение Секретариата Горбачеву, “что вместе с ответственностью за идеологическую
сферу было атрибутом власти второго секретаря”.
Упоминаемое заседание состоялось 23-го февраля. И хотя его протокол пока нам неизвестен, о том, что происходило на нем, мы можем судить на основании мемуаров
В.И. Воротникова, В.А. Медведева, В.А. Печенева и некоторых других.
Вот как описывает это заседание В.А. Печенев. “Тут же против выступил председатель Совета Министров СССР Тихонов, вслед за ним член Политбюро и секретарь ЦК Романов. Он предложил, чтобы заседание Секретариата проводилось по очереди. Черненко поддержал только Устинов. И возникла пауза. Я сижу за приставным столиком у стены, смотрю, как кто реагирует. Все сидят с каменными лицами и смотрят друг на друга. Встает Громыко, и как полагается дипломату, начинает сглаживать углы: ”С одной стороны, правы Тихонов и Романов. Можно, конечно, вести заседание по очереди. С другой – прав Черненко, когда говорит, что у Горбачева был успешный опыт ведения секретариатов. Давайте поручим ему вести Секретариат временно. А там посмотрим”. Больше к этому вопросу не возвращались. По не писаным законам того времени один раз возразить Генеральному секретарю по какому-либо вопросу было можно. Второй раз по той же теме – нет”.
В результате, “временно” председательствование растянулось на целый год вплоть до кончины Черненко.
Во второй половине апреля 1984-го года состоялось совещание, на котором было решено продолжить работу по пересмотру программы партии. В связи с этим
Б.Н. Пономарев был освобожден от обязанностей руководителя программной комиссии, а руководство ею возложено на Секретариат, то есть фактически на М.С. Горбачева. Принятое решение означало укрепление его позиций в руководстве партии, прежде всего в качестве второго секретаря – куратора идеологии. Это не устраивало некоторых членов Политбюро, которые уже в марте-апреле перешли в контрнаступление против него. “Возглавлял контрнаступление, - пишет А.С. Грачев, - при явном поощрении генсека
Н. Тихонов. В кильватере за ним следовали В. Гришин, Г. Романов, В. Долгих,
М. Зимянин”.
30-го апреля Черненко поставил М. С. Горбачева в известность об этом. Тогда
115
последний попросил, чтобы данный вопрос был рассмотрен на ближайшем заседании Политбюро 3-го мая. Существует мнение, что “первый антигорбачевский “мини-путч”
подавил своим авторитетом Д. Устинов. Он переговорил с Черненко, и тот решил не
выносить данный вопрос на заседание Политбюро.
Не исключено, правда, свою роль сыграло еще одно обстоятельство. Дело в том, что на протяжении трех первых месяцев Черненко с большим трудом исполнял свои обязанности.
“С каждым днем его заболевание прогрессировало, - пишет Чазов, - нарастали склеротические изменения в легких, нарушалась нормальная проходимость бронхов за счет появления в них бронхоэктазов, нарастала эмфизема. Все это в конечном итоге приводило к перенапряжению сердца и сердечной слабости. Черненко с трудом ходил, одышка стала появляться у него даже в покое, нарастала общая слабость. Для того чтобы как-то поддерживать его состояние, мы были вынуждены и на даче, и в кабинете устанавливать специальные кислородные аппараты”.
“Когда Черненко приезжал на работу, - вспоминал О.А. Захаров, - то охрана,