Постройка новой крепости оказалась весьма своевременным предприятием. Уже на другой год в этих местах прошёл с большим войском известный своей дерзостью и сварливостью ярославский князь Фёдор Чёрный. Он шёл на Смоленск, чтобы свести счёты со своим племянником князем Александром Глебовичем Смоленским.
Заметим, что расстояние между Ярославлем и Смоленском по прямой составляет около 560 километров. В реальности же Фёдору пришлось пройти со своим войском не менее 700-800 километров по петлистым просёлкам и излучинам рек. Поистине это был столь же энергичный, сколь и бесплодный воитель.
В тяжёлой битве смольняне отстояли свой город. Разграбив всё в округе, Фёдор ушёл обратно в Ярославль. Летопись не сообщает маршрута этого похода. Однако можно быть уверенным, что Фёдор шёл кратчайшим путём — по Волге и Вазузе, к верховьям Днепра. Вероятно, Михаил Тверской дал разрешение на проход через свои владения этого войска. Однако высокие стены и башни крепости в Зубцове и крепости «на Старице» лучше всяких договоров обеспечили мирный исход для Твери этого опасного «транзита».
Погорельцы
Прошёл год — и Бог послал тверичам новое испытание огнём...
Год 6806-й (1298) был полон для Твери разного рода «домашними» бедами и угрозами. Несчастья начались уже весной, в первую неделю после Пасхи, которая в том году приходилась на 6 апреля.
«В лето 6806 на Святой недели (первая неделя после Пасхи. — Н. Б.) в суботу на ночь, освитающи Фомине недели (первого воскресенья после Пасхи. — Н. Б.), загорешася сени в Тфери под князем, и зажжеся двор княжь. Се же чюдо бысть, како заступи Бог князя, что не згоре: колико въ сенех людей спяща не очютиша огня, ни сторожеве, но сам князь огнь почютил и второпе выскочил вонъ, токмо съ княгинею, а не успели вымчати ничего, и тако погоре казна вся, и не мала имениа, злата и сребра, и порты, и оружье» (22, 84).
В Рогожском летописце этот сюжет вообще отсутствует. Запасливая же Никоновская летопись добавляет некоторые малозначительные и, вероятно, додуманные летописцем подробности. Князь с княгинею «выкинулись» в окно. Сени дворца были полны спящих «княжат и боярченков» (17, 171). Всё это — результат литературной обработки составителем Никоновской летописи текста протографа — Троицкой летописи.
Итак, пожар случился в ночь с 12 на 13 апреля 1298 года, в предрассветный час, когда, как известно, сон особенно крепок. Михаил был единственным, кто проснулся, почуял беду и этим спас себя и своих близких. Заметим, что его жена княгиня Анна в это время уже была беременна. В сентябре 1298 года она родила сына Дмитрия.
Чудесное спасение княжеского семейства было воспринято современниками как несомненный знак благоволения небесных сил. Прославление князя Михаила Ярославича как Божьего избранника станет золотой легендой тверской династии XIV—XV веков.
Что касается самого события — гибели в огне княжеского дворца, — то если одно объяснение отнести за счёт случайности, то другое можно с уверенностью приписать поджогу. И странное время появления огня, когда все печки уже погасли, и его быстрое распространение, и праздничный непробудный сон едва ли трезвых слуг и сторожей, — всё это сходится с предположением о поджоге. В кипевшей в эти годы междукняжеской борьбе Михаил Тверской многим сильно мешал. И пожар всего города (1296), и последовавший за ним пожар дворца (1298) нанесли тяжёлый удар по могуществу Твери.
Сразу вслед за известием о пожаре во дворце Троицкая летопись даёт краткое сообщение, которое можно рассматривать и как продолжение той же темы:
«Тое же весны бысть болезнь тяжка князю Михаилу» (22, 84).
Отдавая должное «его величеству случаю», можем предположить и некоторую связь событий. В эту страшную ночь князь Михаил Ярославич и его княгиня Анна находились на волосок от гибели. Выбежав из горящего дворца, они слышали крики гибнущих в огне придворных. У них на глазах накопленные тяжким трудом богатства превращались в пепел. Это было страшное нервное потрясение для княжеской четы. В разгар беды 27-летний князь Михаил вёл себя как настоящий герой и правитель. Он не только спасся сам, но и спас свою княгиню. Вероятно, он распоряжался тушением пожара. В те времена большой пожар тушили не заливая пламя водой, а растаскивая горящие бревенчатые постройки и отбрасывая горящие головни от соседних домов. Эта сложная работа требовала чёткой организации и властного руководства.
Но когда огонь был потушен, силы оставили Михаила Ярославича. От природы и по воспитанию он был человеком тонкой душевной организации. Всё пережитое вызвало у него тяжёлый нервный срыв.