Новгородские замки́
Одной из самых распространённых находок археологов в древнерусских городах являются сломанные замки́. Большие и маленькие, с дужкой и без дужки, исправные и повреждённые... Их изобилие наводит на грустные мысли относительно нравственности наших предков. Вспоминается один эпизод из времён Ивана Грозного, описанный в мемуарах английского посланника Джильса Флетчера. Как-то раз Иван вступил в беседу с придворным ювелиром, англичанином по происхождению. «Отдавая слитки для приготовления посуды, царь велел ему хорошенько смотреть за весом. “Русские мои все воры”, — сказал он. Мастер, слыша это, взглянул на царя и улыбнулся. Тогда царь, человек весьма проницательного ума, приказал объявить ему, чему он смеётся. “Если ваше величество просите меня, — отвечал золотых дел мастер, — то я вам объясню. Ваше величество изволили сказать, что русские все воры, а между тем забыли, что вы сами русский”. — “Я так и думал, — отвечал царь, — но ты ошибся: я не русский, предки мои германцы”» (106, 38).
(Царь имел в виду своё происхождение через Рюрика от легендарного Пруса, запечатлённое в «Сказании о князьях Владимирских»).
Известно, что иностранцы всегда любили позлословить о России. Но факт остаётся фактом: количество замко́в всегда прямо пропорционально количеству воров...
Между Владимиром и Новгородом
Ещё со времён Александра Невского принято было рассматривать великое княжение Владимирское как некую совокупность статусов и прерогатив. Иначе говоря, князья могли разбирать желанный приз на части. Один получал новгородское княжение, другой — сам Владимир, третий — прочие города и волости на территории великого княжества. Пользуясь этой практикой, новгородцы в 1296 году — в который раз! — решили поменять одного сына Александра Невского на другого. На сей раз изгнанию подлежал Андрей Городецкий, а точнее — его наместники в Новгороде. Одновременно новгородцы отправили своих послов в Москву, к Даниилу Александровичу, и пригласили его занять новгородский стол. Даниил принял приглашение и для начала отправил в Новгород наместником своего сына Ивана — будущего Калиту (149, 151).
Можно думать, что уход Андрея из Новгорода и появление там Даниила стали результатом договорённости, достигнутой на княжеском съезде во Владимире в 1296 году. Уступив — вероятно, за какие-то встречные уступки — новгородский стол младшему брату, Андрей Городецкий сохранил за собой великокняжеский стол во Владимире (149, 151).
Участники обеих коалиций втайне друг от друга вели и собственную политическую игру. Свидетельством этому служат две договорные грамоты Новгорода с тверским князем Михаилом Ярославичем о взаимной помощи, составленные в том же 1296 году. В них Михаил сообщает новгородскому архиепископу Клименту, возглавлявшему боярское правительство, о своём союзе с Даниилом Московским и Иваном Переяславским, а также напоминает новгородцам о их обещании поддержать его в случае угрозы со стороны великого князя Андрея Городецкого или приведённых им ордынцев. Одновременно Михаил Тверской предусмотрительно оговаривает принципы решения спорных вопросов хозяйственно-правового характера, которые существовали или могли возникнуть между ним и Новгородом:
«Поклон от князя от Михаила къ отьцю ко владыце. То ти, отьче, поведаю: с[ъ бр]атомь своим съ стареишимь съ Даниломь одинъ есмь и съ Иваномь; а дети твои, посадник, и тысяцьскыи, и весь Новъгород на том целовали ко мне крест, аже будеть тягота мне от Андрея, или от тат[ар]ина, или от иного кого, вам потянута со мною, а не отступите вы ся мене ни въ которое же веремя. А чего будеть искати мне, и моимъ бояромъ, и моимъ слугамъ у новъгородьцев, и у новоторъжьцев, и у волочан, а тому всему суд дати без перевода. А холопы, и долъжникы, и поручникы выдавати по исправе. А кто будеть закладень позоровал ко мне, а жива въ Новъгородьскои волости, тех всех отступил ся есмь Новугороду. А кто будеть давных людии въ Торъжьку и въ Волоце, а позоровалъ ко Тфери при Олександре и при Ярославе, тем тако и седети, а позоровати им ко мне. А што будеть моихъ сёл в Новъгородьскои волости или моихъ слугь, тому буди судъ без перевода» (2, 14).
В ответном послании новгородцы требуют от Михаила аналогичных услуг:
«Где будет обида Новугороду, тобе потянута за Новъгород съ братом своим съ Данилом и съ мужи съ новъгородьци» (2, 14).
Эта новгородско-тверская переписка вызывает много вопросов, на которые можно отвечать лишь предположительно. Особое внимание исследователей привлекает требование Михаила помогать ему в случае «тяготы» от татар. При желании в этом пассаже можно увидеть зарождавшийся антиордынский союз Михаила Тверского, Даниила Московского и новгородцев. Однако «тяготу» можно понимать и как вообще любые — и прежде всего финансовые — затруднения, связанные с Ордой.