Хотя те из них, которые сохраняют некие следы адекватности, всё-таки ценят свежих, ещё не обстрелянных до ступора и депрессии трескучими словесными пассажами собеседников.
Дело шло к потемнению, когда Мийол возвращался из гильдейской библиотеки (допуска, выданного ему, хватило только на два первых этажа, для кандидатов и неофитов соответственно — но и такой ограниченный допуск на первых порах его устраивал вполне). Общежитие к этому времени оживилось: народ в основном повылезал из лабораторий, лекториев, теплиц, той же библиотеки, а если проводил время веселее — вернулся с городских улиц, чтобы поужинать и лечь спать… чаще всего не в одиночестве. Молодо-зелено… Мийол и сам бы не отказался заснуть с любимыми под боком, после недолгого — на час-полтора — взаимно приятного интима. Или даже без него, а просто ощущая боками родное тепло, с закрытыми глазами дыша знакомыми запахами.
Эх…
В общем, он шёл из библиотеки. И шестеро первых встречных, с которыми призыватель в общежитии пересёкся, просто проводили его взглядами разной степени заинтересованности, не ленясь хотя бы бегло и формально кивнуть в качестве приветствия (и получая такие же кивки)…
А седьмой оказался болтуном.
Он имел средней длины, изрядно всклокоченные чёрные волосы, кожу цвета мёда и глаза кофейного оттенка, причём чуть навыкате; пухловато-округлое лицо, контрастирующее с изрядно тощеватым, чтобы не сказать анорексичным, телом, небрежно задрапированным в домашний халат канареечного цвета. Причём Мийол не поручился бы, что под халатом есть ещё какие-то предметы одежды. На ногах болтуна красовались радикально-чёрные, под цвет волос, мягкие тапки без задников размера примерно на два побольше, чем надо бы. При ходьбе он пришоркивал ими, чтобы не потерять — раздражающий звук, хотя и менее раздражающий, чем его речь.
Вдобавок очень скоро новый «знакомый» присел на свободный стул в комнате на пятом этаже, той самой, куда недавно заселили призывателя, и шорканье утихло.
Болтун, разумеется, не утихал.
Путём наводящих вопросов — всем надо делать паузы для вдоха, хотя бы маленькие, даже таким уникумам! — Мийол выяснил как довольно бесполезные вещи (вроде того, что сосед болтуна привёл к себе «не очень-то приглядную на мордаху девицу из медицинского отделения, хотя грудь ничего так, торчком»), так и некоторое количество интересной информации.
В частности, на вопрос, знаком ли он с экспертом Элойн аун-Лагор, изо рта болтуна после экспрессивного согласия вывалилось, что той уже двадцать четыре года, в гильдии она числится с шестнадцати или, может, семнадцати лет — в общем, как стала экспертом, так и пришла строить карьеру алхимика. В кандидатах проходила не очень долго, а вот пробиться из неофитов выше уже не может, хотя вроде старается.
Очки вклада зарабатывает больше за счёт помощи гильдии по линии представительского отделения, берёт дежурства в медицинском крыле и вообще крутится-вертится порой сутки напролёт — но вот именно по части алхимических штудий ей в основном доверяют отмывать пробирки, что, конечно, девушку расстраивает. Про родню её ничего не слышно, про хороших знакомых тоже: таких вот старательных, но не особо одарённых неофитов в гильдии куда больше, чем гильдии надо, и потому конкурируют они жёстко. Стать ассистентом базилара для таких — едва ли не пик карьеры, а если удастся пролезть базилару ещё и в постоянные любовницы — то это вообще, считай, Фиа в лоб поцеловала.
Тут пошло изложение качеств Элойн в последней роли, с одобрением формы зада и спичем о пользе эпиляционных составов «одного красноглазого угрюмца из восьмого корпуса», так что Мийол поспешил задать вопрос об адвансаре Никасси.
После этого болтун вообще воспылал и даже немного увеличил темп речи (подвиг, сущий подвиг! а ведь призыватель искренне считал, что тараторить на низкой речи ещё быстрее нельзя просто физиологически…). Адвансаров в отделении алхимии гильдии Сарекси куда меньше, чем базиларов; все они на слуху, но некоторые больше прочих, и Никасси Морозная по праву занимает место среди избранных. Происхождения она ровно такого же, как Элойн, то есть аун-Лагор, родни в кланах не имеет и обзавестись префиксом ори- не стремится — хотя, говорят, предлагали. Сейчас ей идёт шестой десяток, подмастерьем она стала четверть века как, что немного поздновато.
Но вот её талант как алхимика явно превосходит её талант как мага. Притом как бы не в разы. Ещё будучи моложе двадцати, она блестяще сдала экзамен и получила ранг базилара; мало того: ещё оставаясь экспертом, она — уже ближе к прорыву в подмастерья — довольно уверенно отверждала пилюли четвёртого класса сложности. А спустя полгода после прорыва начала и пятый класс отверждать. Тут-то её в адвансары и повысили, чисто за профессиональные заслуги, которые даже многим клановым — что свет за облаками.