Некоторые надеются избежать трудностей, уничтожая себя. На самом деле потом будет еще хуже, как только они окажутся по другую сторону, потому что у нас нет права уходить до конца, иначе это дезертирство, и платить придется вдвое, втрое дороже. Наверху нет места тому, кто захотел дезертировать с земли, и принимать его не хотят: сколько ему оставалось жить на земле, столько же ему придется и страдать.
Большинство людей думает, что они пришли на землю, чтобы жить в счастье и воплотить свои честолюбивые помыслы. Нет, они пришли на землю, чтобы расплатиться с долгами, научиться и окрепнуть. Поэтому Небо не может относиться с уважением к тому, кто принимает решение уничтожить себя, так как он ставит себя выше Властителей всех судеб, и неописуемы страдания, которые ему придется потом вынести.
Реактивность [92, с. 138–153]. Как пишет Айванхов, люди привыкли мстить за зло, которое им причинили. Им дали пощечину? Они считают нормальным вернуть в ответ одну, а то и две. Пинок?.. Два пинка. Этот инстинкт мести пришел к ним из далекой эпохи, когда они еще были животными. И сегодня, кстати, нет большой разницы: внешне мы стали в некотором роде мужчинами или женщинами, но внутренне!.. Мы стараемся победить своих врагов, используя против них способы, которыми пользовались они сами. Но если вы хотите изучить проблему с точки зрения Науки Посвящения, узнать ее мнение по этому поводу, то она даст ответ, который вовсе не похож на то, что думают все люди и что они делают.
Нельзя победить злых злобой, клеветников — клеветой, ревнивцев — ревностью или гневливых — гневом, потому что это означает отождествлять себя с ними и становиться на их уровень. Это так, потому что вы испускаете волны той же природы, что и они, и благодаря этому вы уязвимы: они могут достать вас через пространство и причинить вам зло. Чтобы иметь возможность защититься, быть неуязвимым, не надо оставаться на том же уровне, что и ваш враг, потому что здесь он вас сумеет настичь. Надо подниматься, подниматься как птицы, всегда стремящиеся ввысь. Подняться — это значит достичь более благородных, более чистых, более светлых областей, божественных областей. Как только вы поднялись благодаря воле, медитации, молитве, ваш враг уже не может вас достать, потому что ваши вибрации отличаются от его вибраций, и вы в безопасности. Вы даже забыли о его существовании!
Вот каким образом Посвященным, мудрецам, великим Учителям удается победить своих врагов: благодаря их чистой, благородной, честной, светлой жизни…
Здесь мы можем совершенно отчетливо наблюдать параллель учения-проповеди Айванхова с рядом оснований учения Ф. Ницше, до сих пор, к сожалению, недостаточно освоенному философией XX в.
Особое значение для Ницше (как, впрочем, и для всей его психологии) представляло собой французское понятие ressentiment, слово, которое иногда переводят на русский язык как «реактивность», «злопамятность», «мстительность». Сам Ницше предпочитал, однако, употреблять это французское слово без перевода. Впоследствии оно приобрело большую популярность и стало использоваться в трудах многих европейских мыслителей. Так, в книге М. Шелера «Ресентимент в структуре моралей» ее автор следующим образом объясняет значение данного феномена. Он пишет: «В естественном французском словоупотреблении я нахожу два элемента слова ресентимент: во-первых, речь идет об интенсивном переживании и последующем воспроизведении определенной эмоциональной ответной реакции на другого человека, благодаря которой сама эмоция погружается в центр личности, удаляясь тем самым из зоны выражения и действия личности. Причем постоянное возвращение к этой эмоции, ее переживание резко отличается от простого интеллектуального воспоминания о ней и о тех процессах, ответом на которые она была. Это — переживание заново самой эмоции, ее после-чувствование, вновь чувствование. Во-вторых, употребление данного слова предполагает, что качество этой эмоции носит негативный характер, т. е. заключает в себе некий посыл враждебности… это блуждающая во тьме души затаенная и независимая от активности злоба, которая образуется в результате воспроизведения в себе интенций ненависти или иных враждебных эмоций и, не заключая в себе никаких конкретных намерении, питает своей кровью всевозможные намерения такого рода» [94, с. 10].