Я не помню, что произошло с Микки-4. Знаю, что он скончался на руках у Нэши, как и Третий, потому что меня потом заставили посмотреть запись с камеры видеонаблюдения. Но сам я ничего не помню, потому что первым делом, когда задраили дверь изолятора, Четвертый отсоединил провода сканирующего шлема и снял его.
— Ну здрасьте, — нахмурился Аркадий. — Вы что делаете?
Микки-4 закатил глаза.
— А на что похоже?
— Наденьте шлем обратно, — велел Аркадий. — Вы нарушаете протокол.
Четвертый помотал головой:
— Извините, Аркадий. Если прививки подействуют, мы сможем сделать полную запись, как только вы меня выпустите отсюда. А если нет…
— А если нет, тогда мы потеряем ценные данные!
Микки снова возвел глаза к потолку.
— Какие ценные данные? Что за чушь вы городите? Мне не задали ни единого вопроса о том, что случилось с Третьим.
— Нам известно, что случилось с вашим последним клоном, Барнс. Он умер от обильного легочного кровотечения. Не о чем было расспрашивать. Но как быть, если с вами произойдет что-то более… интересное?
Четвертый смотрел на него сквозь маленькое окошко не меньше десяти секунд, а потом расхохотался.
— Интересное? — спросил он, отсмеявшись. — Интересное, значит? Вот что я тебе скажу, засранец. Если со мной здесь случится что-нибудь интересное, я обязательно дам тебе знать. Справедливо?
— Барнс! — рявкнул Аркадий. — Наденьте шлем. Немедленно.
Четвертый скрестил руки на груди и ухмыльнулся.
— Кстати, эти защитные костюмы такие ненадежные, — заметил он. — Стоит слегка зацепить — глядь, уже и дырка. Подумай об этом, а потом зайди сюда и попробуй меня заставить надеть чертов шлем.
Как потом выяснилось, с Четвертым не произошло ничего особо интересного. Он продержался намного дольше Третьего, более суток, прежде чем у него начали проявляться первые симптомы. Зато потом микроб, убивший его, начал действовать стремительно. Сначала он полностью очистил желудочно-кишечный тракт: Микки-4 полоскало с обоих концов неудержимыми кровавыми потоками. Когда в ЖКТ не осталось жидкостей, начали отказывать печень и почки. Через тридцать два часа у клона развился сепсис, через тридцать шесть часов он потерял сознание. К сороковому часу Четвертый был мертв.
Я снова проснулся на полу. На этот раз меня ждали одиннадцать уколов.
— Ого, — восхитился я, — быстро-то как!
— Не так уж и быстро, — заметил Берк. — С последней попытки прошло восемь дней. Дуган велел не восстанавливать вас, пока мы не будем готовы к следующей серии прививок. Нет смысла переводить еду на расходника, который все равно скоро сыграет в бак, верно?
Он поставил мне уколы: четыре в правое плечо, три — в левое, остальные — в правое бедро.
— Кстати, — сказал доктор, закончив прививки. — Дуган велел передать: Маршалл требует, чтобы на этот раз вы надели шлем.
— Нет, — уперся я. — Не стану.
— Да-да, — кивнул он. — Командор ждал такого ответа. Поэтому также просил передать: если откажетесь, мы уполномочены бросать каждую последующую вашу версию в изолятор без всяких прививок, пока вы не начнете придерживаться программы эксперимента.
Потом он ушел и оставил меня голышом размышлять, сидя на бортике резервуара, что хуже: бесконечный круговорот мучений, о которых я даже не вспомню, или одна ужасная смерть, которая навсегда запечатлеется в памяти.
В конце концов я надел шлем. Нэша снова пришла меня проводить. На этот раз она поцеловала меня, а потом крепко обняла и не отпускала, так что Аркадию пришлось оттаскивать ее силой.
— На этот раз все получится, — заявила она, когда я вошел в изолятор. — На этот раз ты выйдешь отсюда живым.
— А вы что скажете? — спросил я Аркадия, пока он подсоединял провода к шлему. — Получится или нет?
Он пожал плечами.
— Случались и более странные вещи.
Я провел день в камере и чувствовал себя прекрасно.
Спустя два дня я чувствовал себя прекрасно.
К третьему дню у меня начались перепады настроения, тело одеревенело от попыток заснуть в дурацком кресле, а запасы еды в ящике стремительно таяли. В остальном же я чувствовал себя прекрасно.
Утром восьмого дня Аркадий приказал мне раздеться догола, раскинуть руки-ноги, задержать дыхание и закрыть глаза. В течение следующих тридцати секунд меня несколько раз обработали спреем из различных едких и наверняка токсичных жидкостей.
— Теперь можете дышать, — сообщил Аркадий, когда душ иссяк. — Но глаза пока не открывайте.