— Размахался, — презрительно фыркнула Дженни. — Махатель.
— Где-то я такое уже слышал, — внезапно заинтересовался Мино. — Каково точное значение этого слова?
Линн повернулась к нему спиной.
— Так какое же? И нечего отворачиваться! — настаивал Дэнни.
К нему подошел Питер.
— Махатель, — отчетливо проговорил он, — это тот, кто не имеет никакого отношения к созданию каких-либо идей и, соответственно, не способен их защитить. Так что когда на научной защите у оппонентов возникают какие-то вопросы насчет этих идей, этот человек начинает махать руками и тараторить что-то неразборчивое. Просто размахивает руками и твердит: «И так далее и тому подобное». С научной точки зрения, размахивание руками свидетельствует о том, что сказать-то вам на самом деле нечего.
— Это нисколько не мой случай! — возмутился Мино, опять отмахиваясь. — Семиотика истолкована в корне неверно.
— Ну да, ну да.
— Еще Деррида писал, что язык жестов и символов крайне труден для перевода. Подобным жестикуляционным методом я просто пытался сделать акцент на всеохватности своего обращения. Так что все-таки происходит?
— Не говорите ему, — подал голос Рик. — Не то ему тоже захочется поехать.
— Конечно же, я хочу поехать! — воскликнул Дэнни. — Я ведь летописец этой лаборатории, я просто обязан! А куда едем?
Питер коротко посвятил его в недавние события.
— О да, естественно, я еду! — тут же загорелся этой идеей Мино. — Стык науки и коммерции? Испытание молодежи золотым тельцом? Какие могут быть сомнения — я должен быть с вами!
Питер как раз доставал стаканчик кофе из машины в углу лаборатории, когда к нему подошла Эрика.
— Что вечером думаешь делать? — спросила она.
— Пока не знаю, а что?
— Вот подумала, не стоит ли к тебе в гости заскочить.
Девушка смотрела на него, не отводя взгляда. Подобная прямолинейность всегда заставала его врасплох.
— Ну, не знаю, Эрика, — промямлил Дженсен. — Я тут, наверное, допоздна.
Про себя он подумал: «Мы с тобой уже три недели так не встречались, с того раза».
— Лично я уже почти все, — сказала Молл. — И сейчас всего лишь девять.
— Ну, не знаю. Посмотрим.
— Ты что, не рад моему предложению? — Студентка по-прежнему неотрывно смотрела на Питера, внимательно изучая его лицо.
— А я думал, ты с Амаром встречаешься.
— Мне нравится Амар, очень. Он очень умный. Ты тоже нравишься. И всегда нравился.
— Может, поговорим позже? — предложил молодой человек. Налив в кофе молока, он поскорее двинулся прочь — да так поспешно, что даже немного расплескал.
— Надеюсь, — произнесла Эрика ему вслед.
— Не обжегся? — спросил Рик Хаттер, поднимая взгляд на Питера и ухмыляясь. В сильном свете галогеновой лампы он держал перед собой перевернутую на спину крысу, измеряя толщину ее опухшей задней лапы небольшим кронциркулем.
— Не, — отозвался Дженсен. — Я просто… гм, удивился, что он такой горячий.
— Ну-ну. Я бы сказал, такой удивительно горячий.
— Каррагинановый препарат? — спросил Питер, чтобы поскорей сменить тему. Это был стандартный и хорошо отработанный способ вызвать искусственный отек на лапе лабораторного животного, применяющийся при моделировании и изучении воспалительных процессов в лабораториях по всему миру.
— Совершенно верно, — подтвердил Рик. — Чтобы лапа отекла, я ввел каррагинан. Потом обмотал ее снизу повязкой с экстрактом коры химатантус сукууба — это такое небольшое дерево, растет в тропиках. И теперь — по крайней мере, я на это надеюсь — мы сможем убедиться в ее противовоспалительных свойствах. С млечным соком этого дерева результат уже положительный. Химатантус вообще много чего может: заживлять раны, исцелять язвы… Шаманы на Коста-Рике уверяют, что у него очень много полезных свойств — это тебе и антибиотик, и анальгетик, и противопаразитарное средство, и чуть ли не рак оно лечит. Но этого я еще не проверял. Однако опухоль у этой крысы экстракт коры действительно снял довольно быстро.
— Ты уже определил, что именно в этой коре обеспечивает ее противовоспалительный эффект?
— Бразильские исследователи склонны считать, что это содержащиеся в ней альфа-амирин и прочие соединения коричной кислоты, но подтверждений этому я пока не нашел.
Покончив с измерениями, Хаттер убрал крысу обратно в клетку, а результаты вкупе с текущим временем и датой забил в лэптоп.
— И вот что еще тебе скажу: экстракты этого дерева, судя по всему, совершенно нетоксичны. Когда-нибудь их можно будет прописывать даже беременным. Во, только глянь! — указал он пальцем на крысу, которая бодро бегала по клетке. — Теперь уже совсем не хромает.