— Кто это?
— «The Doors».
Мы на некоторое время полностью погрузились в музыку, после «Хрустального корабля» Джонни приглушил звук.
— Хочу тебе сказать кое-что по секрету, Тим. — Я краем глаза заметил, что он пристально вглядывается в мое лицо. — Сегодня ночью мы выпустили в атмосферу аэрозольную модификацию вируса, от нее молотоголовым нигде на Земле не удастся спрятаться. Что бы они ни предприняли в ответ, мы уже победили. Вопрос времени — не больше.
Я молчал, пытаясь осознать то, что услышал.
— Ты уверен, что это сработает?
— Абсолютно. Мы проверили на практике.
Я свернул у семерки направо, а Джонни перепрограммировал компьютер музыкального центра. Мрак ночи разорвал чарующий звук ситара.
— Молотоголовые — ужасное зло, — сказал Джонни. — Более ужасное, чем был коммунизм. И, быть может, даже, большее, чем фашизм. — И тихо, скорее себе, чем мне: — И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что они пытаются спихнуть нас на боковой путь эволюционного развития, с которым мы разминулись полмиллиарда лет назад.
— Боюсь, я слишком устал, чтобы понять, что ты хочешь этим сказать, — признался я.
— Я хочу сказать, что они используют микродирование и организованную преступность, чтобы направить развитие человечества по ложному пути. И, похоже, сами не понимают этого до конца Ты знаешь, они на самом деле поклоняются акуле, словно Богу.
— Нет, не знаю.
— Пытаться перестроить человеческое общество в акулью стаю, это значит — направить эволюцию в тупиковый закоулок, из которого нет выхода. Они толкают нас на самоубийство.
Когда мы перевалили за вершину холма, звук ситара в динамиках сменился стенаниями электрогитары.
XII
— Когда увидишь надпись «Крафтон», сверни направо. Вон там, видишь? Хорошо, теперь развернись и подрули к почтовому ящику. Как можно ближе, чтобы я мог дотянуться до него рукой.
Я развернулся, увидел ржавый почтовый ящик на обочине и подкатил к нему вплотную. Джонни протянул руку, поднял и тут же опустил сигнальный флажок на ящике. Грузовик, стоявший метрах в двадцати далее, мигнул фарами.
— Все в порядке. Можно двигаться дальше. Поезжай этой дорогой до самых ворот. Там увидишь сторожку.
— Что, черт побери, все это значит?
— Мера предосторожности. Теперь ведь в любой момент можно ожидать дружеского визита молотоголовых. И административных, и общественных комиссий, мать их так, тоже.
Мы катили по вилявшей между холмами и пригорками узкой дороге, заросшей по обочинам густым лиственным лесом.
Не знаю, по какой уж там причине, но я вдруг вспомнил, как мы с Джонни ходили в палеонтологический музей в Сент Поле.
— Ты помнишь, как мы ходили смотреть динозавров в Сент Поле? — спросил я Джонни.
— Нет, не помню.
— Ты тогда сказал еще, что тебе нравится ороговевшая, словно чешуя, кожа — такая, как у тиранозавра.
— Я так сказал?
— Ага.
— Даже если так было, все уже в прошлом. Трансформация моего тела в полном разгаре. Мы встретимся через пару дней, и ты сам это увидишь.
— Да что ты говоришь?
— Увидишь.
Дорога уткнулась в массивные деревянные ворота, вмонтированные в солидную каменную стену, возведенную в новоанглийском стиле. Рядом виднелся небольшой, тоже каменный, но обшитый деревом пропускной пункт с зеркальными стеклами. Никто не выглянул оттуда, но ворота немедленно растворились.
— Остановись вот там, — показал рукой Джонни. — Я подброшу тебя к гостиничному коттеджу и сам отвезу репликат в лабораторию.
— А я-то думал, что репликатам запрещено садится за руль.
— Но здесь уже частная собственность, не так ли?
Я затормозил и вышел наружу. Джонни передвинулся на мое место, я обошел машину и сел рядом.
Сидение оказалось совсем холодным. Робот, что с него возьмешь.
Джонни отвез меня к маленькому коттеджику, стоявшему поодаль.
— Подберешь себе в спальне пижаму по размеру, — сказал он. — Завтра утром сам закажешь завтрак, а когда закончишь, найдешь меня вон в том домике.
— Увидимся, — бросил я ему, выходя из машины. — Спокойной ночи, — я захлопнул дверь.
Рассеянно наблюдая за удалявшимися огоньками задних фонарей, я думал о том, действительно ли Джонни пытается помешать молотоголовым обмануть человеческую эволюцию или он так запутался в своих играх, что уже не отличает иллюзию от действительности. Так и не придя к какому-либо выводу, я, взглянув на неожиданно звездное небо, подошел к коттеджу, толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, и переступил порог.
XIII
Ничего похожего на привычное состояние полуяви-полусна, никакой дремы — я широко раскрыл глаза и сел в постели.