— На каком он этаже?
— Поезжайте лифтом в пентхауз.
— Спасибо.
Он поклонился и вновь повернулся к двери.
«Вероятно, образчик искусства Джонни, — подумал я, заходя в кабину лифта. — До таких размеров просто так не дойдешь, даже если будешь глотать стероиды пачками».
Я нажал кнопку «Пентхауз», дверь захлопнулась, синтетический голос равнодушно сообщил: «Мистер Стивенс ждет вас, мистер Уонделл».
Дверь лифта раскрылась в небольшом, полутемном холле, декорированном в древнеегипетском духе. Я поднялся по лестнице и оказался в просторной гостиной, отдаленно напоминавшей древнеегипетскую башню, с двумя рядами терракотовых колонн и тяжелой оранжевой портьерой, занавешивавшей пространство за ними.
— Они туг прямо помешались на Египте, — пробурчал я.
— Привет, — услышал я вдруг женский голос. — Меня зовут Рейли.
Я оглянулся и увидел красивую блондинку в голубом строгом костюме. Насколько я мог судить, она была микродированной не более, чем ваш покорный слуга.
Она улыбнулась, и я не нашел ничего лучшего, как спросить:
— Как это вы до сих пор не микродировались?
— С разрешения Джонни. Он считает, что для разнообразия неплохо иметь рядышком парочку простых смертных.
— Тим! — громыхнул голос Джонни откуда-то из-за портьеры. — Иди сюда!
Я поднялся и побрел к портьере. Нерешительно потоптавшись около занавеси, я заглянул за нее и увидел стоявший в небольшой комнатенке массивный письменный стол. За столом кто-то сидел — очертания фигуры с трудом улавливались в полумраке. Я шагнул в щель портьеры, неясный силуэт в темном, смахивавшем на судейское, кресле шевельнулся и коснулся рукой возвышавшейся перед ним контрольной панели. Я не мог отвести взгляд от стола, вспыхнувшего яркой радугой красок, в которой преобладал золотистый цвет. Эго загадочное сооружение больше всего на свете напоминало египетский саркофаг.
— Джонни, — выдавил я внезапно охрипшим голосом.
— Минуточку, — ответил Джонни. — Я только настрою музыку.
Я видел, как его рука быстро набирала команды на кейборде, установленном на консоли рядом со столом.
Затем кресло повернулось.
В кресле сидело потрясающе безобразное существо. Лишь отдаленно похожее на человека, оно целиком покрыто было чешуей, подобно панголину.
— Я же говорил, что ты меня не узнаешь, — сказала тварь голосом Джонни. Может, она улыбалась — мне трудно это сказать, поскольку уголки ее рта прятались за чешуйками.
— Как ты тут? — спросил я, потому что не смог придумать ничего лучшего.
— Прекрасно. Лучше всех на свете. В этом духе. Садись, — показал он рукой на тахту, и я послушно устроился на ее краешке. Из динамиков, установленных где-то под потолком, поплыла классическая индийская музыка.
Джонни поднялся и прошелся рядом с саркофагоподобным столом. Он был обнажен, но чешуя плотно прикрывала гениталии. Больше всего меня поразил его длинный, гибкий хвост.
— Итак, что привело тебя в Нью-Йорк?
— Выбрался навестить друзей. Может, попробую заняться журналистикой. Нечто в этом роде.
— Тебе нужна работа?
Я судорожно сглотнул слюну и спросил:
— А ты можешь что-нибудь предложить?
— У меня есть вакансия в отделе информации. И я предлагаю тебе ее занять. Правда, тут есть нюанс.
— А именно?
— Тебе придется микродироваться.
— Но, послушай, Джонни, я не хочу превращаться в чудовище.
— А с чего ты взял, что речь идет о чудовище? — Может, он опять улыбнулся — не могу сказать. — Микродирование — обязательное условие. Операция бесплатная, дальнейшее медицинское обслуживание и оплата квартирных расходов тоже за мой счет. — Вот теперь он точно улыбнулся — пауза длилась ровно столько, сколько на это требовалось. — Я щедрый работодатель.
— Послушай, а чем конкретно я должен буду заниматься? — спросил я.
Он склонил голову на плечо — я моментально вспомнил игуану, которую видел как-то в зоопарке.
— Можешь считать меня революционером, Тим. — Он помолчал секунду и, быть может, улыбнулся под этими своими слизистыми чешуйками. — Ибо то, что я сотворил за последние пять лет, не назовешь иначе, чем революцией. Ее начинали другие — допускаю это. Вирусные инфекции используют для лечения генетических болезней еще с конца минувшего века. Но именно мне пришла в голову мысль поставить микродирование на индустриальные рельсы. — Он отхлебнул кофе и снова помолчал. Может, он улыбался в этот момент — не могу поручиться за это. — И нашел ключ к решению расовых и криминальных проблем одновременно.
Я не мог понять, верит ли он сам в то, о чем вещает. Что до меня — я не верил.