— Я беспокоюсь о батюшке, Джером, — тут же отозвалась Сара.
— Я тоже, мисс, но что мы тут можем поделать? Ваш отец и до женитьбы был подвержен меланхолии, а уж как скончалась ваша матушка, упокой, Господи, ее святую душу, так и вовсе стал не в себе. Уж я его уговаривал сегодня встать, порадовать вас, поговорить, может, прокатиться куда в гости, так ведь нет же, лежит, что твой покойник…
Сара ахнула, и слуга умолк, сообразив, что сболтнул лишнее.
— Это я не серьезно, мисс, не бойтесь, — пробормотал он. — А все же, ступайте-ка вы в сад или к себе в комнату, это правильнее будет.
Сара справилась с волнением и покачала головой.
— Джером, мы должны помочь отцу, даже если он этого не желает!
— Это как же, мисс Сара?
— Вы же все равно поедете на прогулку, так я вас попрошу заехать к доктору Стоуну и позвать его к нам, посмотреть на батюшку.
— Но как же, мисс, хозяин-то ведь не приглашал никакого врача! — озадачился слуга.
— Скажите, что я его приглашаю! — Сара смотрела на камердинера так решительно, что ему оставалось только согласиться.
Все ж таки дочка его господина, в будущем — хозяйка всего имущества, как ей отказать?
— А если он меня не послушает да и прогонит прочь? — попытался еще как-то отгородиться от щекотливого поручения Джером.
— На всякий случай я написала ему записку, — заявила девочка. — Вы отвезете ее доктору, и он не откажется приехать к нам.
Возражать дольше Джером не осмелился, взял записку и вывел коня из стойла.
— Что ж, мисс Сара, я ради здоровья своего господина многое готов сделать, а уж такой пустяк и вовсе труда не составит.
— Я буду ждать вас здесь через час, — ответила девочка. — Вы передадите мне ответ доктора.
Возвращаться в дом Сара не захотела из опасений попасться на глаза мисс Брук, поэтому забралась в пустующее стойло и уселась на какой-то ящик. Искать ее здесь гувернантке не пришло бы в голову — Сара боялась лошадей, после того как в семь лет ее сбросил купленный для нее пони. После этого случая пони продали, мистер Мэйвуд решил подождать, пока девочка подрастет, и тогда уже учить ее ездить на одной из своих лошадей.
Но эти планы, как и многие другие, остались позабытыми, и Сара уже несколько лет не бывала в конюшне.
Тут, как и везде, чувствовалось небрежение, хотя сами лошади выглядели ухоженными — как правило, в поместьях встречаются ленивые садовники или горничные, но ни один сквайр не станет держать на службе нерадивого конюха.
Сара тревожно прислушивалась к легкому непрерывному шороху, издаваемому животными, — вот одна лошадь переступила с ноги на ногу, другая шумно вздохнула, третья взмахнула хвостом, чтобы отогнать насекомых.
Девочке не терпелось поскорее выйти в залитый солнцем сад, но между огромными, чужими ей лошадьми и такой знакомой мисс Брук она выбрала лошадей. Поручение, данное Лжерому, было слишком важным, чтобы не постараться узнать о результатах его поездки немедленно по возвращении слуги.
Время тянулось и тянулось. Сара слышала, как мисс Брук зовет ее сперва из открытого окна своей комнаты, ленясь выйти из дома, затем, уже более сердитым голосом, — из сада. Девочка не беспокоилась, что ее застигнут в конюшне, убежище было слишком неожиданным для узколобой мисс Брук. Отчаявшись найти воспитанницу среди разросшихся кустов, гувернантка вернулась в дом в надежде, что негодница прячется где-нибудь внутри, скорее всего неподалеку от библиотеки.
Сара мысленно сопровождала гувернантку в ее поисках и едва ли не хихикала, представляя, как мисс Брук с торжествующим видом заглядывает за портьеру или в оконную нишу и разочарованно вздыхает, не обнаружив там непослушную девчонку.
Эти размышления помогли Саре скоротать время, и вскоре топот копыт предвосхитил появление довольного собой Джерома. Еще бы, он хорошо исполнил наказ маленькой мисс, прокатился по деревенской улице на прекрасной лошади и получил несколько одобрительных улыбок от хорошеньких обитательниц маленьких домиков, стоящих вдоль дороги.
— Ну, мисс Сара, я вас обрадую. — По своей простоте Джером не стал тянуть с рассказом и говорить сперва о погоде, а потом уж о делах, как поступил бы джентльмен. — Доктор Стоун приедет через полчаса, самое большее — через час, он уж собирался, когда я с ним простился.
— Я не забуду вашей доброты, Джером, — с достоинством ответила девочка. — Тогда я пойду встречать доктора у ворот, надо объяснить ему, что он должен говорить батюшке.
Джером не стал задерживать малышку, ему не терпелось триумфально явиться в кухню и рассказать прислуге о своей столь приятной прогулке верхом.
Как правило, в нашем обществе встречаются два типа докторов. Первый из них — добродушные толстяки, всегда готовые одним своим жизнерадостным видом вселить в вас надежду на скорое избавление от всех недугов не тем, так другим способом. От такого доктора даже смертный приговор услышать не так страшно, можно быть уверенным, что он сопроводит вас едва ли не до небесных чертогов и будет при этом сыпать анекдотами и уверять, что вы легко отделались по сравнению с вашим соседом, который обречен еще лет на десять-двадцать адских мучений со своим насморком.
Бывают и другие доктора — мрачные, сухопарые фигуры с узким крючковатым носом и всклокоченными бакенбардами. Эти представители своей профессии способны умертвить вас одним тяжелым взглядом холодных водянистых глаз. Если по недомыслию вы не распознали суть этого взгляда, тяжкие вздохи и безнадежное покачивание головой окончательно убедят, что вы не жилец на этом свете.
Как бы ни различались эти два типажа, у них есть одно несомненное сходство: они не позволят вам спокойно умереть в своей постели от настигшей болезни — только лишь от лечения. Исключения из этого правила столь редки и примечательны, что о них стоит поговорить отдельно. Тем более приятно встретить в глуши средней Англии какого-нибудь нетипичного персонажа, а именно таким и был доктор Абрахам Стоун.
Во внешности доктора Стоуна тотчас угадывался второй тип, при этом его манеры оказались явно позаимствованы у первого, а горячее участие к пациентам доктор добавил от себя лично. Его супруга, полная его противоположность с виду, в душе так же была готова творить добро, даже если ее об этом не просили. Именно она, не дослушав пространные речи Джерома, немедленно велела мужу собираться и заставить мистера Мэйвуда отбросить хандру и настроиться на деятельный лад, как и подобает отцу и землевладельцу.
Доктор легко выпрыгнул из своей небольшой открытой коляски, едва только заметил Сару, рассеянно обрывающую плющ, покрывавший въездные ворота.
— Дитя мое, я не ошибусь, если предположу, что вы поджидаете тут мою скромную персону?
Его нарочито веселый голос показался Саре скрывающим жалость, и она безнадежно всхлипнула. Доктор тут же приобнял девочку одной рукой, другой удерживая вожжи.
— А вот так не годится, милая, ничего страшного ведь не случилось?
— Мой отец… — Сара вздохнула — что тут еще объяснять?
— Все так же не хочет вставать со своего дивана и развлекать хорошенькую дочку поездками на пикники и ярмарки, — подхватил доктор.
— Все еще хуже, — Сара неприлично шмыгнула носом. — Он не поднимается с постели… Я очень, очень боюсь, доктор, а вдруг он совсем болен?
— Давайте-ка, мисс, поднимайтесь в повозку и поедем к дому, — скомандовал доктор. — Моя жена передала вам целую корзину спелых вишен, ваши, по ее мнению, совсем одичали.
— Они все же сладкие, — заступилась за честь своего сада девочка, но послушно забралась в коляску.
— Конечно, сладкие, но, я думаю, эти тоже на что-нибудь сгодятся. Попросим вашу кухарку испечь пирог, и даже мистер Мэйвуд не откажется, я думаю, попить с нами чаю, — доктор уселся и направил лошадь по подъездной аллее к широкому крыльцу.
Сара вздохнула — хотелось бы ей, чтобы отец попросил пирога к чаю, но такого не случалось уже много-много месяцев.
В холле мисс Брук громко жаловалась экономке, что никак не может найти мисс Сару. Едва только девочка появилась, гувернантка раскрыла рот, чтобы как следует отчитать провинившуюся, но сразу закрыла его, как только следом за Сарой вошел доктор Стоун. Мисс Брук любила советоваться с ним относительно своего здоровья и каждое воскресенье караулила при выходе из церкви — другого случая повидать доктора ей почти никогда не представлялось.