Я надавила сильнее. Как только он начал задыхаться, я молниеносно скользнула ему за спину и ухватила его одной рукой за подбородок, развернув голову вправо. Другая рука нажала на его затылок.
Номер Три и с места сдвинуться не успела.
Холланд попытался вырваться, и я безжалостно усилила хватку.
— Еще раз дернешься, и я сверну тебе шею. — Он застыл.
Стоявшие неподалеку солдаты замерли в напряженных позах, но сделать они ничего не могли. Кончиками пальцев я почувствовала, что пульс Холланда резко участился, а его кожа стала влажной от пота.
— Сделаете хоть один шаг, и он покойник. — Он в любом случае должен умереть. Пальцы сжались сильнее.
Он это заслужил.
Пальцы сжались сильнее.
Этот ужасный человек собирается убить маму.
Пальцы сжались сильнее.
Солдаты обменялись паническими взглядами, но не осмелились вмешаться.
Номер Три нахмурилась.
— Отпусти его. Даже если ты его убьешь, — тут я почувствовала, как Холланд дрогнул, — это ничего не изменит. Так зачем суетиться?
Зачем суетиться? А затем, моя наивная сводная сестричка, что мне будет приятно это сделать.
По спине Холланда ручьями тек пот, из-за чего его рубашка прилипла к моей. От кислого запаха пота я ощутила внезапное торжество. К черту логику. Мне не было никакого дела до логики. В этот момент я думала только о том, что хочу увидеть маму, а помимо этого — заставить Холланда заплатить за всё.
— Мила, нет!
Я чуть повернула голову, не теряя из виду Номер Три и солдат. Ко мне осторожно приближался Лукас, словно хотел шепнуть что-то мне на ухо.
Он поднял руку.
Я едва успела заметить электрошокер, прежде чем меня ударило током.
Разряд прошил мое тело насквозь. Мой торс, руки, ноги — все задергалось в конвульсиях. Перед глазами возникли помехи, пляшущие изображения, пятна черноты… Мысли… ускользали… А потом я …………………………………………………………………………
Глава тридцать пятая
Я очнулась внезапно, как будто кто-то щелкнул выключателем. На смену черной пустоте пришел визг помех.
Сначала было только это непрекращающееся жужжание, которое заполнило мою голову. Потом появилось потрескивание, в темноте под закрытыми веками начали вспыхивать отдельные огоньки.
Сквозь помехи пробилась мерцающая красная надпись: Перезагрузка. Это слово повторил знакомый голос — мой? — но звучал он словно издалека, искаженно.
Теплая субстанция сливалась с моим телом, повторяя каждый его изгиб. Обездвиживая меня. От этого ощущения в голове вспыхнула какая-то картинка, тоже искаженная, слишком искаженная, чтобы можно было ее понять.
Борясь с помехами, шум которых перешел в тихое гудение, я открыла глаза. От этого микроскопического движения по голове пошли волны тока. Один, пять, двадцать разрядов.
Как только они прекратились, началась паника. Эти волны, я знала, откуда они — это был остаточный заряд электричества в моем теле.
И тогда я поняла, где нахожусь.
В той камере, в которой я уже успела побывать. В особой машине, с помощью которой Лукас устранял мои повреждения.
В особой машине, с помощью которой Холланд планировал перепрограммировать меня, сделать из меня еще одну Номер Три.
Перепрограммировать.
В моем теле не было сердца, но в ушах бешено стучала кровь. Никакой эндокринной системы не было и в помине, однако адреналин бежал по венам, заставляя в равной степени несуществующие мышцы сжиматься, пытаться раздвинуть стенки. Никаких легких, и тем не менее я ощущала их — плотные, тяжелые, слишком твердые, чтобы ими можно было дышать.
Я попыталась справиться с паникой с помощью логики. Все это было не по-настоящему. Ощущения, которые я испытывала, были не настоящими.
Где-то в глубине меня возник холод, он распространялся, набирая силу, захватывая мое тело, пока не прошел его насквозь, и моя кожа словно покрылась слоем льда.
Нужно было это прекратить. Нужно было взять себя в руки и проанализировать.
Обстановка. Я сейчас оценю обстановку. Поищу способ выбраться из этого на вид безвыходного положения. Я осмотрела окружающее пространство и ничего не увидела.
Движения не обнаружено.
Не удивительно. Приборы гудели, но ничего живого в этой комнате не было. Никаких человеческих звуков. Пусто.
Это так бы я чувствовала себя после операции? Вечная тишина внутри вместо мыслей и чувств, которые прежде проносились там, как транспорт по оживленной улице?