Тогда я не подозревала, что почувствовала это не «впервые за несколько месяцев», а просто «впервые». Точка.
Мама отстала на несколько шагов, когда я развернулась на пороге своей спальни и захлопнула дверь у нее перед носом. Я бросилась на кровать и дала волю гневу.
Когда злость поутихла, я распласталась на кровати совершенно выдохшаяся, осознавая, что моя надежда, скорее всего, обманчива. Я откуда-то взяла идею, что Хантер может меня освободить. Как будто это все какая-то искаженная версия «Спящей красавицы». В которой его поцелуй спасет меня не от злого заклинания, а от голоса из айпода.
За этот крошечный промежуток времени я успела убедить себя, что поцелуй Хантера превратит меня в человека.
Глава одиннадцатая
Проснувшись на следующее утро, я испытала миг идеального покоя. Блаженного незнания. Один безмятежный миг нормальной жизни, после которого на меня лавиной обрушились вчерашние события: Человек-Из-Айпода, нейроматрицы, запрограммированные воспоминания. Поддельное прошлое, поддельные мама и папа.
Всё во мне — подделка, подделка, подделка.
Я словно оказалась заживо погребена под тяжелым слоем безнадежности и отчаяния. Только я не была по-настоящему живой. В том-то и проблема.
Вцепившись в матрас и крепко зажмурив глаза, я сделала несколько коротких, отчаянных вдохов, которые, по словам какого-то незнакомца, были мне не нужны, но казались таким же естественным явлением, как восход солнца. Если я позволю этим чувствам поглотить меня, что у меня останется?
Ничего.
Нужно было сосредоточиться на чем-то позитивном. Мне нужно одеться, пойти в школу, как-то начать жить дальше… что бы это ни значило. Поговорить с Кейли, поговорить с Хантером.
Хантер.
Воспоминание о нашем почти-поцелуе переполнило меня, и, несмотря на все ужасы вчерашнего дня и мелькающие у меня в голове вопросы, я почувствовала все тот же сумасшедший трепет в груди.
Если я была способна, затаив дыхание, мечтать о парне, которого готовы были обсуждать Кейли, Элла и даже Паркер, значит во мне было все-таки больше от девочки-подростка, чем думала мама? Может, все-таки кто-то что-то перепутал?
Эти размышления в конечном счете выгнали меня из постели и отправили в шкаф на поиски чистой одежды.
Одевшись, я направилась на кухню, откуда доносился заманчивый запах жареных тостов. Ну вот! Я проголодалась. Это было совершенно нормально, и я не верила, что существует разумное объяснение, как не-человек может чувствовать голод.
«Количества человеческих клеток, содержащихся в устройстве МИЛА, достаточно для выполнения некоторых биологических функций».
Не мог же голос иметь в виду еду и… все остальное. Исключено.
От звука, с которым я плюхнулась на стул, стоявшая у холодильника мама резко развернулась, взмахнув банкой клубничного конфитюра.
— Доброе утро, — осторожно сказала она. Словно прощупывая почву: насколько стабильное у меня настроение.
Она надела чистые джинсы и голубую футболку с длинным рукавом, а волосы затянула в привычный опрятный хвост, но под глазами у нее были темные круги. А когда она пошла к разделочному столу за тарелкой с тостами, в ее походке не хватало обычной энергичности.
— Доброе, — ответила я нейтральным тоном и принялась намазывать тост джемом.
Мама села за стол напротив меня. Она зевнула и подперла подбородок руками, наблюдая за тем, как я уничтожаю свой завтрак.
— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спросила она.
Хантер. Думать о Хантере и о том, что встретишься с ним в школе. Больше ни о чем.
— Отлично, — заявила я, откусывая еще кусочек.
Она озадаченным взглядом провожала мои движения, пока я жевала, намазывала на тост еще джема и жевала дальше. Очевидно, ответа «отлично» она не ожидала.
Мама открыла было рот, но не издала ни звука. Вместо этого она слегка встряхнула головой, хлопнула обеими руками по своим практичным выцветшим рабочим джинсам и встала.
— Хорошо. Но если вдруг передумаешь и захочешь поговорить…
Я запихнула в рот последний кусочек тоста, прожевала и проглотила.
— Не передумаю, — сказала я, вытирая салфеткой губы.
Я вложила опустевшую тарелку в ее протянутую руку и посмотрела, как она идет к раковине.