Глядя на хмурое лицо нашего патрульного, я могла лишь предположить, что у него процент задерживаемых был выше среднего.
— Только запомни, говорить с ним буду я.
Я открыла паспорт и пристально вгляделась в фотографию.
Стефани Прескотт, родилась 18 ноября, шестнадцать лет.
Паспорт был сделан качественно, но достаточно ли качественно, чтобы выдержать проверку вместе с фальшивыми правами на внедорожник с маминым поддельным именем? Хватит ли его, чтобы не привлечь внимания военных? А эта таинственная организация, которая нашла нас в мотеле, — контрольно-пропускные пункты тоже были у них под наблюдением?
Слишком много неизвестных, чтобы грудь перестал сдавливать стальной обруч. Слишком много вариантов попасться.
Но под слоем страха скрывалась одна предательская мысль. Мысль о том, что, если нас не пропустят через границу, нам придется остаться в США. И я окажусь намного ближе к Хантеру.
Зеленая машина выехала с контрольного пункта, и пограничник махнул нам, чтобы мы подъезжали. Шоу начинается.
Когда машина двинулась вперед, я опустила окно, надеясь, что свежий воздух прогонит чувство паники, вцепившееся в меня своими острыми когтями. Пальцы ног вдавились в подошвы. Повернув голову, мама натянуто улыбнулась патрульному, и я приготовилась к наихудшему варианту развития событий.
На лице пухлого мужчины с двойным подбородком не появилось ни намека на ответную улыбку, когда мама передала ему паспорта и водительские права.
Он заглянул в наши паспорта и нахмурился.
Он всегда хмурился, или это что-то значило?
— Конечный пункт назначения в Канаде? — спросил он.
— Лондон, в Онтарио.
— Цель поездки?
— К несчастью, похороны, — ответила мама, заставив свой голос дрогнуть на последнем слоге.
Больше он ничего не сказал, только стоял, изучая мамино фото в паспорте, потом посмотрел на маму. Опять перевел взгляд на фото, потом опять на нее. Нахмурился еще сильнее.
Паника переполнила меня, залила руки, подступила к горлу. Он что-то заметил. Он собирается нас задержать.
— Так, — начал он, пристально разглядывая мамино лицо.
Я ухватилась за консоль, чтобы не дрожать. Вот и всё. Сейчас он отправит нас к таможенникам. Там выяснят, что наши документы поддельные, свяжутся с правительством, и мы попали.
— …что-то на фотографии у вас этого синяка нет.
Что?
Я закусила щеку и уставилась на свои колени, сдерживая нервное хихиканье. Водительское сиденье скрипнуло, когда мама развернулась на нем, подняв руку к щеке.
— Нет. Действительно, нет. Я ношу его только по особым случаям. — Сделав это эффектное заявление, она наклонилась ближе к окну и взглянула на мужчину из-под длинных ресниц. — Если хотите знать, я проиграла битву с носом нашего пса. — Мама одарила его незнакомой мне ослепительной улыбкой, и мне вдруг захотелось уползти на заднее сиденье. Она что, флиртует с этим типом?
Если так, то это сработало, потому что кислое выражение лица пограничника потеплело от ответной улыбки.
— Большой пес?
Мама кивнула:
— Родезийский риджбек, сорок три килограмма малыш весит.
Я даже не знала, как выглядят родезийские риджбеки, но это было не важно. Мамино обаяние творило чудеса.
Мужчина вернул ей паспорта.
— Что ж, когда вернетесь, запишите этого пса на курс дрессировки. Приятного пути. — Произнеся эти волшебные слова, он махнул, чтобы мы проезжали, и всё — мы оказались в Канаде.
Видимо, пребывание на чужой земле подействовало на маму успокаивающе, потому что она заснула через двадцать минут после того, как мы пересекли границу и поменялись ролями — я различала ее тихое похрапывание за непрекращающимся гулом колес. Она подложила руку под щеку. Сон разгладил морщинки тревоги вокруг ее глаз и рта, отчего она казалась моложе и более расслабленной, чем обычно. Я всегда объясняла себе ее напряженность, ее излишнюю опеку потерей папы. Теперь, оглядываясь назад, я поняла, что мама, скорее всего, практически ежесекундно была на нервах. В ожидании дня, когда нам придется побросать свои пожитки в машину и сделать то, что мы делали сейчас: спастись бегством.
Вот только — почему? Почему она пошла на такой риск, подвергла свою жизнь такой опасности? Несмотря на сомнения, которые вызвал во мне мужчина в мотеле, я не могла не поверить, что мама сказала мне правду. О том, как она осознала, что они создали нечто, превзошедшее их ожидания, и что я заслуживала шанс на настоящую жизнь. Люди не подвергают себя подобному риску беспричинно.