Одним из них был Холланд, и он улыбался.
Глава двадцать восьмая
Я стиснула зубы, надеясь, что это поможет унять дрожь в руках. Продолжая просматривать файлы, я слышала, как ко мне подходят пятеро: четверо из них ступали удивительно тихо, пятый шел не совсем ровной походкой. Среди них был Лукас.
Они подходили все ближе и ближе, пока я не почувствовала, что Холланд навис надо мной, пока не ощутила их дыхание на своем затылке.
Мое сердце словно начало спотыкаться; близость этих людей жгла мне кожу, хотелось сделать шаг вперед, отойти на безопасное расстояние, но я не сдвинулась с места.
Полная решимости, я махнула рукой, от чего еще одна светящаяся папка открылась, раскидав свое содержимое по виртуальной стене. Я справлюсь. Я смогу абстрагироваться от них и закончить задание. Их приход — просто часть испытания, попытка запугать меня.
Я почти убедила себя в этом, когда две пары грубых рук схватили меня за плечи и оттащили назад. Я попыталась вырваться, но мои запястья обхватило что-то холодное и гладкое. Наручники. Цепь.
Светящиеся значки папок мигнули и погасли, когда я рванула руки в стороны.
Предел прочности: 454 кг.
Это были не простые наручники.
У меня перехватило дыхание. Резкий толчок в спину заставил меня идти вперед. Если меня пытались запугать, то у них получилось.
Надеюсь, мне удалось это скрыть.
Половину пути до двери я молчала, но в конце концов выпалила:
— Это тоже часть испытания?
Вместо ответа последовал еще один сильный толчок в спину. Я пошатнулась, восстановила равновесие и пошла дальше. Первое: разговаривать нельзя.
Хорошо, что Холланд сейчас не мог заглянуть ко мне в голову. Иначе он бы, наверно, сразу же объявил, что я провалила испытания — увидев, какие детальные планы мести я составляю.
Через два шага я поняла, куда меня ведут, и кровь застыла в моих искусственных жилах, а ноги окаменели.
Никаких эмоций. Никаких эмоций. Никаких.
Я не начала задыхаться только потому, что твердила про себя это заклинание.
Еще несколько шагов и тычков в спину, и меня подтолкнули к цепям, вмурованным в пол, фиксируя мои руки.
Этими же цепями сковывали Номер Один, когда ее заставили проходить испытание пытками.
А рядом, на столе, посреди затейливой коллекции инструментов, лежала дрель, которой Холланд сверлил грудь Номер Один — а в воздухе все звучал ее крик.
— Сюрприз, — тихо протянул Холланд, поднимая дрель. — Так вот, испытание заключается в следующем. Вся информация, которую ты только что узнала из этих файлов, засекречена. Если выдашь мне хотя бы один несчастный факт, это провал.
Пока он говорил, я оторвала от него взгляд, всматриваясь в лица стоявших позади солдат — я узнала в них Митчелла и Рэя с той фотографии — но от них помощи ждать не приходилось. Они опустили глаза, уставившись на свои ноги. Люди Холланда боялись его.
Что же до Номер Три — когда я увидела собственные глаза, без намека на сочувствие взирающие на то, как меня собираются пытать, по коже побежали мурашки. Я убеждала себя, что ее невозмутимое лицо должно меня успокоить, что мне нужно последовать ее примеру.
Но, когда Холланд нажал на кнопку и дрель завизжала, весь здравый смысл испарился.
О боже. Вот и всё. Даже зная, что бояться не надо, потому что я почти не ощущаю боли, я не могла с собой справиться. От дребезжащего звука дрели на меня с силой урагана обрушилось ужасное воспоминание. О другой Миле, о том, как она кричала. О той, которая чувствовала всю боль от того, что с ней делали. Совсем как человек.
Девушка, чью печальную судьбу решили пытки.
Сверло серебристым вихрем крутилось под белым светом ламп. В этом зрелище была даже своего рода красота — смертельная красота. Смотреть на него, ждать, когда острие вонзится в меня, было невыносимо. Я слишком боялась, что страх отразится на моем лице.
Вместо этого я вытянула шею и устремила взгляд на человека, стоявшего дальше всех, в паре метров от остальных. На Лукаса. Он встревоженно, но твердо посмотрел мне в глаза. Пристально. Словно пытался усилием воли придать мне сил. Мне нужно было ухватиться за что-то, что угодно, что отвлекло бы меня от снижавшейся к моей груди дрели, и я сконцентрировалась на голубых и зеленых точках в глазах Лукаса. Я снова и снова пересчитывала их, а дрель все приближалась, пока я не ощутила кожей шепот ветерка, вызванного движением сверла.