Мама, похоже, получила какое-то сообщение на свой телефон, потому что засобиралась, напоследок посмотрелась в зеркало и дала знак выходить. Глория заскулила, но мама повелительно указала ей молчать, и послушная собака замолкла, усевшись на задние лапы, склонив голову и жалостливо посмотрев на покидающих её хозяек.
У подъезда стояла длинная белая машина с затемнёнными стёклами, блестящая, как яйцо. У задней двери стоял молодой человек, одетый очень прилично: чёрный костюм, белая рубашка с галстуком, до блеска начищенные чёрные туфли, руки в белых перчатках и на голове большая чёрная фуражка. В петлице пиджака — веточка белой хризантемы.
— Здравствуйте, милые дамы, — учтиво поздоровался молодой человек и отворил дверь.
— Здрасти! — смущённо пискнула Люда и только хотела сесть в машину, как вдруг увидела на спортивной площадке, совсем рядом, двух каких-то людей. В руках у них были фотоаппараты с большими объективами. Они фотографировали её! Но как они пробрались сюда? Мама же говорила, двор — закрытая территория!
Молодой человек помог сесть Людмиле, потом маме, обошёл машину и сел за руль. Лимузин медленно тронулся от подъезда. Внутри было тихо и немного темно. Такое ощущение, что плывёшь на корабле, а не едешь на машине.
Мама с комфортом развалилась на заднем диване, потом нажала на подлокотник, и сверху откинулся отсек, в котором на бархатном ложе лежали две бутылки шампанского, здесь же лежали два хрустальных бокала. Мама пощёлкала ногтем по бутылке, а потом потёрла подушечкой пальца, словно проверяя шампанское.
— «Мадам Клико», — задумчиво сказала она. — Холодное… Какое-то прямо соблазнение.
— Ты хочешь пить шампанское в машине??? — удивилась Люда.
— Хотела бы… — призналась мама и закрыла отсеки для вина. — При подходящей компании, так бы и случилось. Но одна я не хочу. А тебе нельзя. Ты сама знаешь почему, и я не хочу тебя соблазнять…
Пока лимузин ехал по улицам Москвы, Люда обратила внимание, что люди с любопытством и даже завистью наблюдают за этой машиной. А себя она ощущала какой-то капиталисткой, миллионершей, прожигающей жизнь, которая отгородилась от простого народа за дверью дорогой машины и её затемнённым стеклом. Впрочем, когда выехали за город, на Рублёво-Успенское шоссе, таких машин стало больше, и многие даже ехали целыми кортежами с включёнными синими «мигалками» и пронзительными звуковыми сигналами.
…Когда подъехали к ресторану «Подмосковные вечера», лимузин тоже не вызвал особого внимания у публики — на стоянке стояли дорогие автомобили самых разных марок. В некоторых сидели водители в ожидании своих хозяев.
Водитель лимузина остановился у фонтана, открыл дверь и предложил выйти. Сначала вышла мама и остановилась в ожидании, пока из салона неловко выберется Люда. Только потом поблагодарила водителя, взяла дочь под руку и отправилась к ходу в ресторан. Как шла Людмила — это ужас. Ещё при выходе из подъезда она ощутила, что в бежевых туфлях на высокой шпильке очень велик шанс упасть: равновесие держать было ещё труднее, чем после приземлении с тройного лутца!
Но если с этажа спустились на лифте, а до машины расстояние от подъезда было невелико, то здесь пришлось идти примерно 20 метров по каменной плитке, потом подниматься по каменным ступенькам. Люда чувствовала, что любой шаг может стать роковым. Лодыжки гуляли туда-сюда, и складывалось ощущение, что ещё немного и порвутся связки. Всё дело в том, что она никогда не ходила на таких высоченных тонких каблуках. Да и вообще ни на каких каблуках не ходила. Ей же всего 14! В Екатинске летом по улице она бегала в кроссовках или кедах, в школу ходила в туфлях-лодочках или босоножках на сплошной подошве, зимой — в бурках «Прощай, молодость!», где подошва была тоже сплошная. Какие ещё шпильки в Екатинске 1986 года???
Зато мама на шпильках себя чувствовала вполне сносно. Походка у неё была такая изящная, словно она никогда в жизни не снимала этих туфлей, и даже дома ходила в них. Вот что значит регулярная практика…
У дверей ресторана мать и дочь Стольниковых встретил швейцар во фраке, белой манишке и цилиндре. Поздоровавшись, он открыл тяжёлую дверь красного дерева, и пригласил внутрь.
Мама показала, что она не первый раз здесь, сразу прошла на открытую веранду, которая была справа от главного входа, там её ждал метрдотель во фраке, уже без цилиндра, но с напомаженными блестящими волосами, уложенными в какую-то старинную длинную причёску.