— Какие ещё целевые сборы? Какой проектор? — недовольно спросила чья-то мамаша, сидящая за первой партой в полосатом платье от Жан Поля Готье и с сумочкой от Джона Гальяно, стоящей на столе. — У нас вообще-то государственный лицей, а не частная богадельня! Вам что, вообще деньги не выделяют? Смотрите на других! Все учатся за счёт бюджета!
— У вас нет денег на вашего же ребёнка? — нелюбезно сказала сидящая рядом с ней другая мамаша, одетая в брючный костюм от Прада. — Может быть, вам стоит подыскать для своего детища другое место для обучения, более подходящее вашему финансовому положению?
Тут же разгорелся скандал с переходом на личности и взаимные упреки между председателем родительского комитета и отдельными родителями, у которых оказались большие недоборы по взносам. Классный руководитель старался погасить эти споры, но ничего не получалось, и вскоре разговоры на повышенных тонах переросли в бабье-визг. Самые умные родители заранее, бочком-бочком, вышли и убежали с родительского собрания.
Позже, когда страсти улеглись, начался сбор денег. Родители подходили, подавали купюры председателю родительского комитета, та считала, складывала их в пухлую пачку и давала расписаться в общей тетради тому, кто платил. Когда деньги были собраны, настал вопрос о выпускном вечере.
Та же самая мамаша, которая только что спрашивала о том, есть ли государственное финансирование у лицея, сказала сразу же, что нужно сделать так, чтобы вечер детям запомнился, и предложила отметить его в Куршевеле или на Ибице.
— Никаких ибиц! — решительно встряла в разговор Анна Александровна. — Мы лично люди небогатые, и ни на какие Ибицы я скидываться не буду. Я рабочий человек! Добываю свои деньги сама, в отличие от некоторых, которые сидят на подсосе у мужей и любовников. Ресторан «Арзамас» — максимально, на что я согласна выделить деньги! Кто хочет в Ибицу — велкам! Езжайте за свои бабки! Я скидываться не буду, если вы замыслите нечто подобное!
Тут уже поднялся настоящий визг… Впрочем, по всему видно, что Анне Александровне к такой атмосфере не привыкать, поэтому она только сидела и усмехалась, глядя на разошедшихся мамаш…
… После начала сентября всё вошло в обычную колею, и настала та самая рутина, знакомая каждому фигуристу, когда думаешь, что каждый день как дежавю. Утро, просыпание через силу, туалет, душ, скромный завтрак, поездка на тренировку, взвешивание, ОФП, хореография, обед, ледовая подготовка. В таком ритме прошло 2 недели, и Люда даже не заметила, как настала середина сентября, хотя это можно было определить по сильно укоротившемуся дню и холодным дождливым ночам. Всё более приближался этот самый Небельхорн, который должен был служить первым стартом для олимпийской чемпионки Арины Стольниковой в этом сезоне.
К этому турниру было приковано огромное внимание болельщиков со всего мира. Он стоял самый первый в сезоне и для людей, изголодавшихся по любимому виду спорта, был как манна небесная.
Турнир в Германии проводился уже более полувека. По традиции, он проходил в конце сентября, до главных стартов, когда большинство фигуристов ещё не в форме. Этот турнир служил как бы тренировочной площадкой, на которой именитые спортсмены показывали публике новые элементы, прыжки или вращения, и смотрели, как оценивают их судьи. Это был своего рода тренировочный каток с реальными оценками прокатов. Однако, если именитые фигуристы и мировые звёзды фигурного катания ехали на «Небельхорн Трофи» чтобы использовать его в качестве испытательного полигона, то фигуристы менее мастеровитые и даже ноунеймы заявлялись для того, чтобы отобраться на чемпионат мира, чемпионат Европы или олимпийские игры. Этот турнир был квалификационным, и фигурист, набравший определённое проходное количество баллов за короткую и произвольную программу, а также по сумме, подтверждал свою квалификацию как мастера спорта и получал допуск на главные старты сезона.