Под стать этой серости было и настроение Людмилы. Холодный сентябрь… Это вам не в жарком июле идти на тренировку, глядя на встающее солнце, озаряющее тёплыми лучами просыпающийся зелёный город. Даже настроение летом совсем другое, хотя, по сути, работа предстоит та же самая.
А ещё накладывалась обычная психологическое состояние отмены праздника. Только что тебя переполняли бурные эмоции, ты была в центре очень значительных, интересных и увлекательных событий, которые оставили на тебе сильный эмоциональный след, а сейчас опять вернулась в обычную реальность, в обыденность, которая, как мутная вода, грозит поглотить с головой.
— Всю жизнь убиваешься об лёд? Нафиг это нужно? — уныло подумала она, разглядывая в зеркале ванной комнаты свой заспанный недовольные облик и мешки от недосыпа под глазами.
— Доброе утро, милая, — поздоровалась мама, колдовавшая на кухне с завтраком. — Я вижу, ты не в духе сегодня?
— Да… — обречённо махнула рукой Людмила и села за стол. — Такое ощущение, что всё зря, что занимаюсь какой-то ерундой, и на душе как-то невесело…
— Милая, это обычная осенняя хандра и отсутствие дофаминов, — заявила Анна Александровна, раскладывая по тарелкам овсяную кашу с малиной. — Знаешь, чем это лечится? Вкусной едой и занятостью. Элементарной занятостью. Когда начинаешь работать, голова постепенно выключается, и ты сосредотачиваешься на деле полностью. Ты ставишь перед собой задачи и решаешь их. Ты посмотри на свою проблему с другой стороны. Сейчас, именно в это время, тысячи и миллионы людей едут на работу. На скучную, опостылевшую работу: на заводы, фабрики, школы, в больницы, на транспорт. Они бы всё в своей жизни отдали за то, чтобы у них была такая же жизнь и работа, как у тебя. Ты понимаешь, что всё относительно? То, что тебе кажется скучным и опостылевшим, для этих тысяч и миллионов людей — это вершина, к которой никогда не придёшь. Никогда не придёшь, потому что как можно стать обычному человеку в возрасте олимпийским чемпионом?
— Ну, в этом рассуждении что-то есть, — повеселела Люда. — Посмотрим, что будет дальше…
…А дальше была рутина. Первый тренировочный день в «Хрустальной звезде» после Небельхорна начался с раздевалки, уже подходя к которой она услышала знакомые до боли вопли и визг малолеток. Похоже, Смелая опять отбивалась от сопливых юниорок, напавших на неё.
Люда осторожно открыла дверь, просунула голову внутрь и заглянула в раздевалку. Смелая стояла на лавке и держала в руках какой-то пёстрый кусок ткани и размахивала им. Юниорки напали на неё со всех сторон и пытались отобрать неведомую реликвию.
— Ни за что не отдам, это моё! — хохотала Смелая и всячески защищала свою собственность.
— Отдай, это я нашла! — крикнула одна из юниорок, Ксюшка Котова, бросилась на Сашку, обманным движением схватила за ткань и рванула её. Смелая кое-как удержалась на лавке и чуть не упала с неё, но ткань удержала.
— Аря пришла! — крикнула Лиза Хромова и показала на баловавшихся спортсменок. — Привет, Арина. А они нашли твою растяжку, которую сделали фанаты, и теперь делят её.
— Какую ещё растяжку? — с недоумением спросила Людмила и поставила на пол рюкзак. — Вы что тут устроили?
— Ночью кто-то на ограду повесил большую матерчатую растяжку с надписью «Красная машина, вперёд!», а Ксюха сняла её, чтобы дождь не намочил, а Саша её отобрала! — объяснила Лизка.
— Не отобрала, а приватизировала! — смеясь, сказала Смелая. — Не лезь, а то как дам щас!
— Возню прекращай! — недовольно заявила Люда и сняла куртку. — И отдай растяжку! Она моя!
— Нет! — захохотала Смелая. — Моя!
Глядя на этот беспредел, Людмила сама оказалась вынуждена принять в нём самое активное участие. Растяжка была однозначно её! И отдавать её она не собиралась!
— Отдай мою растяжку! — требовательно сказала она, подойдя к Смелой и сделав попытку схватить кусок ткани.
— Нет! — возразила смеющаяся Смелая и увернулась от Людмилы. — Пока не сниму на телефон и не выложу в сторис, ничего тебе не отдам. И вообще, это не твоё, забудь. Прости, прощай.
— Ах так! — рассвирепела Люда и бросилась на Смелую. — Я у тебя отберу сейчас!
Однако не успела она осуществить свою угрозу, как в дверь раздевалки громко постучали.
— Вы что там устроили? — крикнул знакомый голос. — На часы смотрите. Вас на взвешивании ждут. И вообще, пора к тренировкам приступать.
— Аделия Георгиевна! Атас! — крикнула Лизка. — Время уже много!
Электронные часы на стене раздевалки показывали безжалостное время: 8:20. И точно, в это время фигуристки уже должны быть на взвешивании, а получилось… Как получилось…