– Это плата? – вдруг опять повеяло холодом.
– Нет. Это голод. Мне любопытно какой ты на вкус. И ещё есть одна теория.
– Теория? – он не скрывал своего скепсиса.
– Дима, так надо. Ты мне доверяешь?
Этот момент был решающим для нас. Либо мы выйдем отсюда вдвоём, либо только один. Думаю, он тоже понял это. Такие как я тщательно хранят свои тайны. Возможно, даже намного лучше, чем он и его семья.
– Я заперт в этом городе, – он тоскливо взглянул на меня. – Целуй.
– Сколько безисходности, – покачала я головой и цокнула для пущего эффекта языком. – Глаза закрой. Они у тебя всеми цветами радуги переливаются.
Дима лишь хмыкнул на моё заявление, но глаза прикрыл.
Я пила живительный нектар. Словно огонь, что дарит всесилие, блуждал по моим венам, такой вкусный и питательный. Заставив себя отрешится от вкуса его силы, копнула глубже в прошлоеё, туда, где спрятана тайна. Если отец брал его сюда, может он делал что-то с этой стеной.
Я углубила поцелуй, уже не столько впитывая силу, сколько ища ответ на вопрос, который интересовал уже не только его.
Вот они, детские воспоминания. Красивый высокий мужчина, лестница и маленький мальчик, очень похожий на отца. Они спустились сюда, и вот ответ. Одно мгновение, и всё становиться на свои места. Меня выкинуло из прошлого. Тяжело дыша, прислонилась к ослабевшему парню. Словно двое пьяных, мы покачивались, цепляясь друг за друга.
– Как жаль, что тут нет лавочки, – простонала я.
– Да, – глухо ответил он.
Я оторвалась от его груди и, взяв его за руку, подвела к ближайшей колонне. Аккуратно присела рядом с ней и прикрыла глаза.
– Садись, тебе нужно восстановиться, – похлопала по каменному полу рядом с собой.
Присев, Дима вдруг обнял меня и прижал к себе.
– Ты знаешь, а твой отец очень красивый. Ты тоже, конечно. Но он... В нём есть особая сила.
– Мама говорила. Она не смогла устоять, когда он приехал на заработки в город. Скорее всего, просто вышел отсюда.
– Может. Дим, а ты бы хотел пройти в его мир?
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Не знаю. А ты?
Я с любопытством взглянула на него. Дима был спокоен и как-то подозрительно расслаблен. Если учесть, что я хорошенько перекусила, это меня не должно было взволновать, но взволновало.
– Возможно.
Развернулась в его руках и прижала свои ладошки к его щекам. Он был холодный. Весь. Словно статуя замерла в моих руках. Глаза тускнели, в них читалось странное отрешённое спокойствие.
– Эх, Дима, Дима, за кого ты меня принял? – тихо прошептала я и поднялась. – Как давно приход в это место уже не помогает тебе? – резко бросила я.
Теперь стена меня не просто интересовала – она стала моим смыслом жизни.
– Может, с полгода, – уставшим голосом заметил парень.
– Ты умеешь удивлять. Я серьёзно. Для такой как я – это редкость. Обычно люди для нас словно открытые книги. Но ты... Хотя тебя и человеком назвать сложно.
Прижалась к стене и вдохнула воздух.
Затем вернулась к парню и помогла ему подняться.
– Без тебя мне никак.
Приложила его руки в нужных местах и аккуратно прокусила один палец. Кровь еле текла, но её хватило, чтобы провести по пентаграмме. Затем ещё несколько капель на нужные камни, и я прижалась к нему как можно сильнее. Во мне достаточно его энергии. Должно хватить.
Яркий свет заполнил всю пещеру, я крепко закрыла глаза.
Нас трясло. Ещё крепче прижалась к полуживому парню. Вдавила его с силой в стену.
Минутная дезориентация, и мы вновь в той же пещере, только сейчас она виделась в другом спектре.
Всё моё существо ощетинилось. Зато Дима блаженно вздохнул. Слегка отпустила его. Он буквально рухнул на пол.
Не знаю сколько мы так сидели. Я крепко прижимала его к себе. Несмотря на то, что я была сыта, было дискомфортно. Правда со временем это состояние притупилось, но не прошло.
Дима тихо застонал и, наконец, пришёл в себя.
Он смотрел на меня своими радужными глазами, пытаясь понять что произошло.
– Ты смогла? – тихим голосом спросил он.
– Да. Правда не знаю, стоит ли мне выходит наружу. Для меня тут очень опасно.
Дима слабо улыбнулся и блаженно вздохнул.
– Знаешь, раньше, приходя в пещеру, я всегда испытывал что-то сродни эйфории, но в последнее время она стала гаснуть. На её месте частенько появлялась тоска и горечь. Но в это раз, рядом с тобой, я снова был счастлив.
– Очень лестно.
Я улыбнулась и взглянула на лестницу.
– Нам стоит выйти, – грустно призналась я.
– Стоит.
Поднявшись, мы медленно пошли к лестнице. Те же ступеньки, только коричневатого цвета. Они не менялись на каменные и, до самого красиво украшенного выхода, были светящимися, словно янтарь.