Самое ужасное — я и сам не мог понять, зачем этим занимаюсь. Прежде меня утешала мысль, что нужно как-то зарабатывать на жизнь, но сейчас проблема денег меня уже не волновала. Тем более что это были грязные деньги, точнее сказать, самые грязные, какие только можно себе представить. Правда, подписывая последний контракт, я понятия не имел, кто будет моей мишенью. Я работал на моего заказчика много лет и был абсолютно уверен в его порядочности и надежности. Мне и в голову не могло прийти, что речь пойдет о какой-то журналистке из какой-то небольшой оппозиционной газеты в какой-то латиноамериканской стране. Именно поэтому я согласился. А подписав, отказаться от контракта уже не мог. Таковы правила нашего бизнеса. Как только заработаешь репутацию необязательного и ненадежного специалиста, все будет кончено. Причем в самом буквальном смысле. Конечно, я мог сослаться на невыполнимость поставленных требований, но заказчик хорошо знал меня и ни за что на свете не поверил бы такому аргументу. Да и гордость не позволила бы мне отказаться от дела под предлогом его сложности.
Я еще раз посмотрел в прицел, увидел склоненную над столом голову женщины и тяжело вздохнул. Она показалась мне чем-то похожей на Грейс. Чем? Скорее всего какой-то странной беззащитностью, беспомощностью. Нет, патетика сейчас ни к чему. На ее месте вполне мог оказаться мужчина. Впрочем, с мужиками всегда было проще, — каждый из них по крайней мере понимал, в какую историю влезает. А женщинами, как правило, управляют эмоции, а не разум. Вряд ли она осознавала, что нажила себе столь влиятельных врагов — смертельных врагов. И сделала это скорее по глупости, чем из каких-то высоких соображений.
Но у нее был определенный выбор, а у меня нет. Что я мог сделать в этой ситуации? Сообщить, что работа сделана, а самому убраться из этого города ко всем чертям? Не лучший выход из положения. Не исключено, что при определенных обстоятельствах мне еще придется приехать в Аргентину. Может быть, даже навсегда. Было бы глупо сжигать за собой мосты. А самое главное — хотелось еще немного пожить, причем без оглядки по сторонам. Если я доложил бы боссу, что работа в принципе невыполнима, то он нашел бы кого-нибудь другого, и эта женщина все равно погибла бы. Заодно убрали бы и меня. Причем быстро и без колебаний. Кому нужны свидетели? Нет, я такой, какой есть, и ничего тут не поделаешь. Что я могу изменить в этом ужасном мире? Ровным счетом ничего. Черт возьми, никогда не думал, что перестать убивать по найму так же сложно, как и начать. Когда-то, покидая родину, я думал, что навсегда избавлюсь от мерзкого ощущения вины за свои поступки, но этого не произошло. Мне всегда удавалось перекладывать ответственность на тех политиков, которые не оставляли меня без работы. Но с каждым годом делать это становится все труднее.
Я еще раз вздохнул и посмотрел в прицел. Пора. Опустившись на колени, я взял с подоконника телефонную трубку и набрал ее номер. Черт возьми, что со мной происходит, что я делаю, когда все это кончится? Мне и раньше приходилось слышать голос человека незадолго до рокового выстрела, но никогда не было такого гнусного ощущения безысходности, обреченности. Что же делать? Может быть, перенести на другой раз? Какой ужас! Неужели я начинаю утрачивать с таким трудом наработанные профессиональные качества?
Все остальное произошло по инерции. Услышав ее голос, я нажал на курок, а потом целую минуту сидел неподвижно, протирая внезапно увлажнившиеся глаза и думая о том, что пора, видимо, подводить черту. Всему свое время, как говорится. Собрав снаряжение, я впервые в жизни уходил с места работы без приятного некогда чувства профессиональной гордости за свое мастерство.
Глава 27
ГРЕЙС
Он сказал, что вынужден отлучиться по делам на несколько дней. Работа. Не знаю, в чем она заключается, но очень интересно, вспоминает ли он обо мне.
Господи, опять я об одном и том же.
Глава 28
СЭМ
Вернувшись в Нью-Йорк, я занялся любимым делом — наблюдением за Грейс. Я не сводил с нее глаз, когда она шла по улице, сидела рядом со мной в театре или на концерте… Самое странное, что подобное занятие вызывало в моей душе отнюдь не свойственные мне противоречивые чувства. С одной стороны, я не мог не ощущать себя старым, изрядно потрепанным жизнью человеком, а с другой — иногда мне казалось, что я стал моложе и даже как-то возродился душой и телом. Более того, расхаживая по комнате, осваивая новейшие образцы оружия, читая книгу или даже стоя у плиты, я стал замечать, что все чаще и чаще думаю о ней, вспоминаю ее выражение лица, ее глаза, жесты и манеру поведения. После потрясения, испытанного некоторое время назад в Аргентине, я решил сделать перерыв и не подписывать пока никаких контрактов. Впервые в жизни я ощутил потребность передохнуть, собраться с мыслями, проанализировать свои чувства. Вероятно, настал тот самый момент, который бывает в жизни каждого человека, когда надо остановиться и оглянуться, чтобы хоть как-то определиться со своим будущим.