Собравшись, мы отправились на экипаже во дворец. Ещё на выезде из графства я заметила, как поменялось отношение встречных нам горожан к моей персоне. Если в Тарниане меня уважали и встречали с дружелюбием, то здесь всё было иначе. Горожане провожали наш экипаж с нескрываемым ужасом, будто в нём ехала не графская чета, а бурлящие демонической силой твари. Дворянство же с опаской перешептывалось, избегая прямого контакта. С одной стороны, это смущало. О графе Феофил знали многие. Насколько я поняла, среди аристократии только у Терона лицо было исполосовано шрамом. И в целом род Феофил преследовал ореол мрачности, кровожадности и суровости, граничащих с долей безумия. Ведь только безумцы могли так отважно сражаться на передовой, потроша демонических сущностей клинками. С другой стороны, страх и избегание помогали держаться в стороне от лишнего светского общения, не боясь ошибиться во время разговора. Достаточно было просто нацепить на лицо ледяную маску безразличия – и роль была отыграна на все сто процентов.
Мнение окружающих беспокоило меня не так сильно, как отрешенность моего верного рыцаря. После того случая в библиотеке Адам общался со мной исключительно официально, отвечая на приказы. Он держался отстранённо и это было мучение – ведь только с ним я могла не притворствовать. Видимо, горечь утраты господина тяготила его, но игнорирование было лучше отсечения головы, о котором он упомянул в ту злополучную ночь.
Но я не могла бездействовать. Дожидаясь встречи со жрецом, я в тайне изучала светлую магию. В книге было много абстрактных описаний. Заклинания в этом мире творились путём извлечения магии из ладоней, но, сколько я не старалась, у меня так ничего и не вышло. И книга не смогла дать ответов. Чистая магия была редкостью – поэтому большая часть описаний являлась вольным пересказом наблюдений жреца-автора, встречавшего когда-то одарённого человека. Я запомнила только одно движение, результатом которого должен был быть защитный барьер. Именно так знакомый автора книги когда-то защищал жителей деревни от демонических сущностей. Пересекая барьер, они теряли свои силы и исчезали. Барьер так и не возник. Каждый раз, оставаясь в одиночестве, я пыталась повторять за описанием книги, но результата не последовало. Поэтому я точно не была уверена, что в этом потрёпанном томике есть хоть какая-то польза.
-Милорд, дворец! – прошептала Мирабель, прерывая череду моих размышлений.
Экипаж приблизился к огромным позолоченным кованным воротам и, когда все формальности были улажены, двинулся по цветущей зелёной аллее, уходящей далеко вперёд.
-Как давно я не была при дворе, - вскользь обронила Мирабель и мечтательно прильнула к окну. Я не разделяла её оптимизма. Этот приём был новым испытанием. Много незнакомых мне, но знакомых графу людей. Я чувствовала, как холодеют ладони. Живот неприятно скрутило. Поймёт ли кто-то подмену? Для себя я решила держаться в стороне от разговоров, дожидаясь встречи с Верховным жрецом.
Дворец был воистину огромен. В десять раз больше моего замка – сверкающий золотом, украшенный драгоценностями по фасаду, с чередой широких мраморных колон и красными флагами, рассекающими шпилями облака. На флагах величественно застыла на задних лапах химера, символ королевского рода Лайарт.
-Приехали, - коротко бросил Адам, выровняв коня с окном нашего экипажа. Я сглотнула, стараясь унять внутреннюю дрожь. Кто знал, что я когда-либо в жизни смогу побывать на королевском приёме? Расскажу коллегам на работе – не поверят.
Я первой выбралась наружу, когда мы остановились, и подала руку наложнице. Мирабель гордо приняла помощь и аккуратно сошла по ступеням. Я ощущала её радость от предстоящего вечера, даже сквозь горделивую застывшую маску. Филип спустился сам и спокойно следовал рядом. Золотой ребёнок, я в очередной раз поблагодарила судьбу за его самостоятельность.
Рыцари королевской гвардии выстроились вдоль выстланных красных дорожек. Встречая гостей молчаливыми статуями. Кай поспешил в сторону придворных и сообщил о нашем прибытии.
Двигаясь медленно и уверенно, мы, в сопровождении графских рыцарей, направились ко входу во дворец, из которого доносилась лёгкая весела музыка.
Прислуга распахнула перед нами двери и один из них громко заявил:
-Граф Терон Феофил в сопровождении наложницы и сына, Филипа Феофил!
Слова грохотом разлетелись по просторной, пылающей от яркости зале. Музыка стала тише. На секунду мне показалось, что я могу потерять сознание от обилия красок и людей, окружающих нас. Зал был огромен. С высокими сводчатыми потолками, завешанными тонкой красной тканью. По стенам красовались гербы территориальных областей, подле которых были расставлены столы. Я увидела герб графства и мысленно приняла его за ориентир.