Никита опустился рядом. Места на узком диване едва хватало для двоих, поэтому, сдвинувшись на бок, он притянул меня к себе.
— А теперь шампанское, моя сладкая кошечка?…
После выпитого шампанского, как и обещано, я вся, с ног до головы, была покрыта сливками, которые Никита, с маниакальным удовольствием, слизывал с моего тела, снова доводя меня до экстаза. Потом, он мыл меня в душе, и вновь доводил до блаженства…
Мы лежали на прохладных простынях, наши тела были крепко сплетены. Моя голова покоилась на его плече, пальцами я рисовала узоры на его груди, а его пальцы нежно перебирали мои волосы.
— Расскажи про свою первую любовь, — прервала я тишину.
Никита повернул голову и удивлённо посмотрел на меня.
— Моя первая любовь — это ты.
— Я имею ввиду, про первый секс.
— Это был просто секс, никакой любви там не было.
— Расскажи, — снова попросила я, не прерывая ласковых движений своих пальцев.
Слегка вздохнув, после небольшой паузы, Никита ответил:
— Это было в лагере. Мне — пятнадцать, ей — двадцать один. Она была студенткой, вожатой в нашем отряде.
— Она соблазнила тебя?
Я почувствовала, как Никита усмехнулся.
— Это я её соблазнил.
— Почему именно её?
Его плечо дёрнулось.
— Потому что у неё были светлые кудрявые волосы, но, кажется, она их красила. И она была старше… — он вновь взглянул на меня. — Теперь понятно почему?
— Да… И больше… больше вы не встречались?
— Пару раз в городе… Давай не будем о ней, хорошо?
— Хорошо.
Какое — то время мы оба молчали, но когда Никита вновь заговорил, я замерла, потому что он… читал мне стихи!
"Как я хотел себя уверить,
Что не люблю её, хотел
Неизмеримое измерить,
Любви безбрежной дать предел…"
— Это же Лермонтов! — шокированно прошептала я.
— Да, Лермонтов. Я выучил это стих, когда ты навсегда уехала из нашего города. Помнишь, у тебя была старая книжка стихов, во время поминок она лежала на полу в твоём доме. Я поднял её и попросил отдать мне. Ты разрешила. Я до сих пор храню её. Там, на первой странице написано твоё имя.
Я была поражена. Я прекрасно помнила эту книгу, но совсем не помнила, как отдала её Никите, считая, что потеряла во время переезда. Я очень переживала эту потерю, потому что этот сборник принадлежал моей маме. Но Никита не мог этого знать.
Слёзы потекли из моих глаз.
— Любимая моя, ты плачешь?! — воскликнул он, разворачивая моё лицо к себе, поцелуями убирая солёную влагу с моих щёк.
— Я плачу от счастья!
Пробуждение было странным. Мне снились какие — то люди, плотной толпой окружившие нашу кровать. Они что — то громко и осуждающе выкрикивали. Медленно открыв глаза, я с ужасом поняла, что мой сон был явью, только вместо разъярённой толпы, я увидела двух людей, безмолвно стоявших у подножья кровати.
Они молча смотрели на нас.
Это были Татьяна и Сергей — родители Никиты.
18 глава
Я громко вскрикнула и прижала пальцы к губам, когда мои глаза встретились с ледяным взглядом Татьяны. Услышав мой вскрик, Никита пошевелился.
— Кошечка моя, что случилось? Плохой сон? Иди ко мне, — медленно протянул он сонным голосом, протягивая руку.
— Никитааааа! — тут же раздался раскатистый голос его отца.
Никита замер, затем резко сел в кровати. Он ошарашенно смотрел на родителей быстро — быстро моргая глазами, словно не веря в то, что видит их перед собой.
— Папа?!? Мама?!? Что вы тут де…
— Это мы хотим тебя спросить, что ВЫ тут делаете?! — голос Татьяны звенел от негодования.
Я закуталась в одеяло и вскочила на ноги, мало заботясь о том, что Никита остался голый сидеть на кровати. Кинулась в гостиную, где лежал (а скорее валялся) мой сарафан и… о божееее, разорванные в клочья трусики!
Наверняка, Татьяна с Сергеем их увидели!
Мне хотелось умереть от стыда.
Я слышала доносившийся из спальни громкий спор и, стараясь не вникать в смысл слов, спешно натягивала на себя одежду. Моё лицо горело огнём, а руки лихорадочно тряслись.
Мне хотелось немедленно скрыться, чтобы избежать объяснений с родителями Никиты. Особенно с Татьяной.
Я выбежала из номера, затем из отеля, пулей заскочила в машину и рванула прочь, визжа покрышками.
"Ты должна была предвидеть, что этим всё и закончится! Город маленький — все у всех на виду, на что ты рассчитывала?!"
Я чувствовала себя виноватой, нет, хуже, — воровкой, обманщицей, мошенницей! Предательницей. Я предала нашу дружбу с Татьяной. Предала её доверие.
Что теперь будет?!
Спустя час, мы ехали с сыном домой. Илья был очень недоволен тем, что я так рано его забрала из гостей, но я просто физически не могла сейчас оставаться одна: присутствие сына рядом, заметно успокаивало мои натянутые до предела нервы. Мы уже подъезжали к дому, как Илья вдруг закричал:
— Мама, смотри! Там Никита!
Я не удивилась, когда увидела у наших ворот знакомый мотоцикл. Я ожидала, что он приедет ко мне, но не ожидала, что это случится так скоро.
— Сынок, иди домой, а мне надо поговорить с Никитой.
Илья надулся, но спорить не стал. Выйдя из машины, он сразу же бросился к парню. Никита, смеясь, подхватил мальчика, высоко подкинув в воздух. Через лобовое стекло машины я поймала его взгляд. Моё сердце как всегда забилось, но у меня совсем не было сил улыбаться ему в ответ, и улыбка Никиты мгновенно погасла. Он опустил Илью на землю и что — то ему сказал. Сын кивнул и побежал к дому, скрываясь вскоре за воротами. Жестом я показала Никите, чтобы он садился ко мне в машину.
Устроившись на переднем сидении, он попытался меня обнять. Я отстранилась. Никита нахмурился и, уронив руки на колени, резко сказал:
— Я ведь изначально предлагал тебе встречаться в открытую! Но ты предпочла прятаться!
— Что родители? — с волнением спросила я, игнорируя его выпад. — И как, вообще, они узнали, что мы с тобой в отеле?!
— Отец норм, я с ним поговорил, и как мужик он меня понял, а вот мать — сильно злится. Ей Мадинка сообщила про нас. Представь, она следила за нами! Вот же… — Никита явно хотел произнести плохое слово, но сдержался.
— Ясно.
— Эй! Ничего ведь не изменилось, ведь так?!
Я пожала плечами. Я чувствовала себя растерянной и несчастной.
— Даша, посмотри на меня!
Я повернулась к нему, погружаясь в яркую синеву его глаз.
— Ничего ведь не изменилось, да, любимая? — повторил он свой вопрос, ласково дотрагиваясь до моей щеки.
— Не знаю… Твоя мама будет против наших отношений!
— Ей придётся принять их. Я поговорю с ней ещё раз, но позже. Сегодня у родителей юбилей, гости, — Никита слегка улыбнулся, продолжая пальцами обводить контур моего лица. — Я испортил матери праздник.
— Мы испортили, — произнесла я с грустью.
— Я испортил. Я сам дурак, что послушал тебя и сразу не рассказал ей о нас. Она привыкнет и смирится, вот увидишь.
— А если нет?!
— Ей придётся. Ты — моя женщина. И другой у меня не будет.
— Ну, а если нет? — упрямо повторила я. — Если она поставит тебя перед выбором?
Никита убрал руку и с тяжёлым вздохом откинулся назад. Он смотрел уже не на меня, а куда — то вдаль. Несколько секунд он не двигался, а когда вновь повернул голову, я увидела на его лице твёрдую решимость.
— Значит, у меня больше не будет матери.
Я ахнула и отчаянно замотала головой.
— Я не хочу, чтобы ты делал такой выбор, Никита! Дороже матери нет никого!
Он снова потянулся ко мне и, не смотря на мое лёгкое сопротивление, крепко прижал к груди.
— Дороже тебя нет никого, любимая. А мама — привыкнет, и мне не придётся делать этот выбор.
Я с сомнением покачала головой. Никита обхватил моё лицо ладонями, захватывая мои губы в свой яростный плен. Я покорилась. Его горячий поцелуй успокаивал и вселял надежду. Меня вновь закружил водоворот страсти, я совсем забыла о том, что в любой момент на улицу мог выскочить Илья. Но уже через пару мгновений Никита оторвался от меня и я еле сдержала стон разочарования.