Пальцами одной руки Юри вцепился в плечо Виктора, а пальцами второй прикрыл свои губы, промычав, когда его легко немного приподняли и зафиксировали в такой позе. Теперь альфе удобнее было, когда не надо было излишне наклонять голову. Губами он коснулся сначала правого соска, за ним — левого, провёл языком и причмокнул, пробуя на вкус.
— Не зажимай рот, прелесть, лучше обними меня, ты такой сладкий на вкус… хочу тебя до последней капли…
Юри послушно обхватил Виктора за шею и тем самым прижал его ближе к своей груди. Перед глазами заблестело, когда мужчина сначала прикусил, а затем забрал губами сосок. Юри не сдержал стона, стоило Виктору приступить к отсасыванию молока. Язык будто бы щекотал нервы, заставляя нарастать возбуждение внизу. Юри и без того был мокрый от смазки, но теперь потёк и сам, чувствуя, что попросту намочил уже чужие брюки. Он был со всех сторон мокрый. Альфа просто вскружил ему голову, заставляя забыть обо всём на свете, а ещё все эти эмоции спровоцировали в Юри не только обильную лактацию, но и псевдотечку, по крайне мере, Юри понял это потому, что внутри него запульсировало и зазудело. Такое бывает, когда происходит сильный выброс дофамина в кровь, когда рядом наиболее приятный телу субъект.
Виктор вёл себя, как ненасытный собственник: прижимал к себе, сминал ягодицы, покусывал соски, перемещаясь от одного к другому, с нескрываемым наслаждением отсасывал молоко, будто его мучила ужасная жажда, а когда он собрал пальцами смазку и скользнул между ягодиц, погладив вход и толкнувшись, Юри не выдержал откровенно громкого стона, сначала сжавшись внутри, а затем, насадившись, потому что тело хотело только принадлежать. Здравый смысл отошёл на второй план. Виктор проталкивал пальцы глубже, двигая ими внутри, а Юри невольно сжимал его рубашку, разъезжаясь коленями шире, позволяя распалять себя ещё больше. До умопомрачения. Пальцы омеги перебирали ткань, пока не наткнулись на пуговицы, но прежде Юри ослабил, а потом вовсе развязал и стянул галстук. Так было удобнее расстёгивать, хотя пальцы уже не слушались. Во рту пересохло, а Виктор всё продолжал вылизывать соски, будто большой ребёнок. В какой-то миг Юри понял, что Виктор оставил его соски, а самого его потянул обратно вниз. Пока Виктор трахал омегу пальцами, туда ещё упёрся просящий ласки член, которому явно было тесно в брюках.
— Приласкай меня, малыш… — Виктор совсем подурнел от смеси алкоголя и молока, а ещё его возбуждал запах омеги. Сладкий, ужасно сладкий, как розовое варенье, как пахнет сакура в период цветения. Кровь будоражила мысль, что этот мальчик азиат. Может, поэтому он так дурманит голову?
Юри не надо просить дважды, расстегнув все пуговицы на рубашке и погладив подушечками пальцев крепкий пресс, он расстегнул ремень, пуговицу и молнию на брюках, скользнул в бельё и обнял ладонью стоящий член, вытаскивая его и принимаясь дрочить в такт движений пальцев Виктора. Это вызвало такой восторг у Виктора, что тот утянул Юри во влажный томный поцелуй, забирая каждый стон себе. Юри нельзя было целоваться с клиентами, но с Виктором у него просто снесло крышу, и он забыл обо всём, поддаваясь ему… отдаваясь. Привкус собственного молока на чужом языке делал вкус поцелуя таким необычным. Хотя Юри вполне умело ласкал член пальцами, особое внимание уделяя головке, Виктору надоело ждать, поэтому, убрав пальцы, он крепко перехватил Юри под ягодицами, отмахнулся от его рук и подтянул ближе, а потом насадил на себя и толкнулся. Член вошёл глубоко, и Юри едва успел зацепиться за чужие плечи, топя стон в губах альфы.
Было несколько альф у Юри, но так он ещё ни с кем не трахался. Крышесносяще. Стоны рваные и несдержанные, громкие и эротичные заполнили комнату. Несмотря на усталость и опьянение, Виктор брал Юри сильно и быстро, сжимая его ягодицы, чтобы сделать ещё уже, проталкиваясь до упора, вслушиваясь в хлюпающие звуки и удары яичек по влажным ягодицам. Разорвав поцелуй, Виктор уткнулся Юри в шею, искусывая её и оставляя следы засосов, но при этом каким-то чудом ещё контролируя себя, чтобы не оставить метки. Остановиться было невозможно. Виктор и не сдерживался, практически не позволяя Юри двигаться самостоятельно, но точно от этого получая и доставляя ответное удовольствие. Собственный член омеги тёрся о ткань так и не снятых стринг, истекая смазкой. Оба любовника оказались слишком тесно прижаты друг к другу. От жара совсем стало нечем дышать. Юри умудрился расцарапать Виктору спину, надорвать горло, но было так хорошо, что всё это казалось мелочью. Что ещё немаловажно, так это продолжительность акта — обычно все эти «альфа-самцы» откидывались минут через пять, но прошло уже все двадцать, а Виктор не думал кончать. Юри успел один раз кончить, но даже плотно сжавшиеся в тот миг мышцы не дали мужчине расслабиться. Молодой и сильный — Юри это заводило.