Меня её слова немного напугали. Возникли опасения за её здоровье — в самом прямом смысле этого слова. После ухода из прокуратуры я пошёл работать поваром в больницу, точнее, в психиатрическую клинику. Не буду вдаваться в подробности — как и почему, просто объясню, что в этой клинике есть так называемый дневной стационар. Из этого отделения больных на ночь отпускают домой — конечно, если за ними приходят. Днём больных нужно кормить, и готовить еду для них стало моей работой. Я был наслышан о проблемах людей, которые лечились у нас, более чем достаточно. Рассуждения: «Оживёт и выпрыгнет из рамки» более всего подходили для публики нашей клиники. Поэтому я опешил, услышав подобное от Тамары. Она заметила это, и успокоила меня, заверив, что…скажем так — пребывает в добром здравии. Сознаюсь, я допускал тогда, что она… как бы выразиться деликатней… неправильно оценивает своё состояние. Я действовал так, как поступали коллеги — да позволено мне будет использовать это слово — по клинике: тут же перевёл её внимание на что-то другое. Тамара это поняла, и с грустью заметила, что я всё такой же Фома Неверующий. И обещала позвать, когда это случится.
И действительно, через какое-то время Тамара позвонила мне, и возбуждённым голосом выдала: свершилось то, о чём она мечтала! Собака ожила и, соскочив с полотна, гуляет по квартире. Чем с большим восторгом она об этом рассказывала, тем страшнее мне становилось. Я уже готов был сорваться с места, чтобы ехать к ней, но…
Жена слышала часть разговора - когда я спрашивал, пробовала ли болонка пить воду или что-либо есть, как реагирует на разные предметы, тяжела ли на вес и так далее. Когда мы закончили, жена поинтересовалась — с кем это я общался?
Я честно объяснил, что моя старая знакомая — я использовал такой оборот — нарисовала собаку, и вот собака ожила и бродит по её квартире. Она приглашает приехать и посмотреть. Как и следовало ожидать, жена рассмеялась: «Знакомая по клинике? Кто дал ей твой телефон? Если все больные начнут делиться с тобой своими галлюцинациями, тебя надолго не хватит».
Я поехал на следующий день. Познакомиться с Милки. Видел опустевший холст. Все детали рисунка — паркетный пол, на котором она стояла, мебель на втором плане — остались, как были, зато появились новые элементы, которые прежде загораживала Милки. Я даже попробовал пальцем — мазки были сухими, словно видимые теперь детали интерьера написаны давно. Моё предположение, что она перерисовала картину, разлетелось мгновенно. Я полагал даже, что Тамара нарисовала две картины — одну с Милки, другую — без, чтобы убедительней разыграть меня. Но…
Любая мистификация делается с определённой целью. Здесь я не видел абсолютно никакой цели. Повлиять на меня, воздействовать на меня, ошеломить меня? Зачем?! Я был всего лишь старым знакомым, с которым она встречалась — в лучшем случае — раз в месяц. Тем более, она знала мой характер и понимала — я в этом почти уверен, что если будет настаивать, то я её отведу…Ну, туда, где я работал. И она не настаивала — хочешь верь, хочешь — не верь. Я знаю, что она рассказала про Милки и сыну, но его реакция… Вы понимаете. Он подумал примерно то же, что и моя жена. Со временем я убедился, что о происхождении собаки она больше никому не говорила, а такое поведение противоречит целям мистификации.
Я вспомнил о прежней профессии и занялся расследованием. Для начала проверил, насколько сложно купить такую собаку? Оказалось, что не так уж просто, эта порода не пользуется большим спросом. Тем более появившаяся собака была взрослой, то есть в таком возрасте, когда случаи продажи редки.
Я приходил в гости, но уделял больше внимания собаке, чем хозяйке. Следил за повадками, и обнаружил немало странностей. Например, никакой реакции на других собак, когда мы гуляли на улице. Она одинаково хорошо относится ко всем людям, словно не понимает, что есть хозяин, и есть остальные. У неё можно забрать из миски еду, она будет спокойно смотреть, повиливая хвостом.
Тамара не вспоминала о том, как появилась у неё Милки, а я в редкие визиты продолжал высматривать в квартире что-то такое, то помогло бы решить загадку.
Полтора года назад умерла моя жена. Некоторое время мы с Тамарой не встречались, но потом я снова стал бывать у неё, и даже чаще, чем прежде. Наши отношения были очень странными. Немного дружбы, немного любопытства и капелька романтики. Я продолжал видеть сквозь эту Тамару, ту, другую, из далёкого прошлого, что осталась лишь в моих воспоминаниях. Какая-то ниточка между той и нынешней Тамарой сохранялась, я видел, что и она как-то тянется ко мне, но… Влюблённые, как известно, слепы. Прежде я видел её не такой, какой она была на самом деле, а такой, как мне хотелось бы. Но теперь, когда влюблённость исчезла, и я воспринимал её такой, какой она была, мне не хотелось более близких отношений. Давайте говорить начистоту — она была жуткой эгоцентристкой. Именно поэтому у неё не сложились отношения с сыном — она не интересовалась его жизнью, по крайней мере, настолько, насколько он ожидал. Но… меня продолжало тянуть к ней.